Юношеские годы Пушкина. Василий Авенариус

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ на следующее утро надзиратель Чачков с дежурным профессором Галичем сидели в правлении за сочинением рапорта министру, сторож Прокофьев вбежал к ним с докладом, что «в карцере неладно». Те было перетревожились, но успокоились, когда выяснилось, что заключенный там поэт от нечего делать измарал целую стену карандашом.

      – Что тут поделаешь с ними! – воскликнул Чачков. – Вы, Александр Иваныч, всегда горой стоите за господ лицеистов. Я сам стараюсь с ними ладить; но что прикажете делать, если они и в карцере не унимаются: портят казенное добро?

      – Да, верно, ему не на чем было писать, – сообразил Галич.

      – Они, действительно, просили у меня вечор принесть им чернила да бумаги, – доложил Прокофьев.

      – А ты небось отказался исполнить его просьбу?

      – Не посмел, ваше высокоблагородие…

      – Ну, так… А поэту, Василий Васильич, без письменных материалов все равно, что нашему брату без воздуха, – житья нет.

      – Говорят-с… Однако писанье писанью тоже рознь. Как ни люблю я Пушкина, но готов голову прозакладывать, что намарал он опять какой-нибудь пасквиль.

      – Это мы сейчас, если угодно, узнаем, да кстати уясним и казенный ущерб.

      Так Пушкин совершенно неожиданно удостоился в карцере визита двух начальников.

      – Образцовая стенная живопись! – с безобидной иронией заговорил Чачков, любуясь стеной, испещренной каракулями, во многих местах зачеркнутыми и перечеркнутыми.

      – Да, в своем роде иероглифы, – подтвердил Галич и принялся по складам разбирать написанное:

      Страшись, о рать иноплеменных!

      России двинулись сыны;

      Восстал и стар, и млад, летят на дерзновенных,

      Сердца их мщеньем возжжены.

      Вострепещи, тиран!

      Уж близок час паденья!

      Ты в каждом ратнике узришь богатыря.

      Их цель: иль победить, иль пасть в пылу сраженья

      За веру, за Царя.

      Молодой профессор окинул надзирателя торжествующим взглядом; потом каким-то особенно добрым, почти нежным тоном спросил Пушкина, переминавшегося тут же с карандашом в руке:

      – Это вас, мой друг, вчерашний праздник вдохновил?

      – Да, – отвечал Пушкин со смущенной улыбкой.

      – Посмотрим, что дальше, – сказал Галич и продолжал разбирать вслух:

      В Париже росс! Где факел мщенья?

      Поникни, Галлия, главой!

      Но что я зрю? Герой с улыбкой примиренья

      Грядет с оливой золотой;

      Еще военный гром грохочет в отдаленье,

      Москва в унынии, как степь в полнощной мгле, —

      А он несет врагу не гибель, а спасенье

      И благотворный мир земле.

      Достойный внук Екатерины!..

      На этом стихи обрывались.

      – Ну, что вы теперь скажете, Василий Васильич? – спросил Галич. – На что это более похоже: на жалкий пасквиль или на торжественную оду?

      Василий Васильевич СКАЧАТЬ