Танго железного сердца (сборник). Шимун Врочек

Чтение книги онлайн.

      – Акустик, пассивный режим.

      – Есть пассивный режим.

      Командир часами лежит на полу, смотрит в перископ. Он выдвинут едва-едва, чтобы не задеть ледовый пласт, поэтому окуляр находится у самого пола. Меркулов ищет просвет для всплытия. Потом его сменяет старпом, каперанг выпрямляется, хрустит суставами, идет курить. Адмирал появляется в центральном посту все реже. Отсиживается в кормовом отсеке. Кто-то сказал Васильеву, что там радиация полегче. В принципе, это правда – кормовой отсек дальше всего от реакторного.

      – Ну что?

      – Ничего, товарищ капитан.

      Море безмолвствует. Конечно, море полно звуков, это любой акустик скажет – но нет звука чужих винтов. А это самое главное. Старпом перебрасывается фразами с заместителем.

      – Теоретически, им нас не догнать, – говорит заместитель об американцах.

      – А практически?

      – А практически мы их не услышим.

      – Шумы, – говорит акустик. – Слышу…

      – Что? – выпрямляется старпом. – Что слышишь?

      Лицо акустика в напряжении. На лбу выступает капля пота, бежит вниз.

      – Блин, – говорит вдруг акустик. – Простите, товарищ капитан. Будто дышит кто.

      – Что еще? – старпом отбирает наушники, вслушивается в море. Сперва ничего не разбирает, кроме гула и отдаленного шума винтов – это собственный шум К-3. Потом слышит далекий смех. Потом – глубокий мужской голос на фоне гула океана.

      – Блин, – говорит старпом. Потом командует: – Отставить песню! Дайте мне радио.

      – Не надо.

      Старпом оборачивается и видит Меркулова, который уже покурил, поел, выспался, и успел побриться. Подбородок каперанга сияет чистотой. Старпом мимоходом завидует свежести командира, потом смотрит вопросительно.

      – Хорошая песня, – поясняет Меркулов. – Хорошо поет. Акустик, активный режим.

      – Есть активный. – акустик включает гидролокатор. Слышен тонкий импульс сигнала. Меркулов открывает люк в переборке, то же самое делают в остальных отсеках. Теперь голос слышен без всяких наушников.

      На краю суповой тарелки лежит, вмороженная в лед, огромная атлантическая селедка, густо посыпанная крупной белой солью.

      – Блин, – говорит старпом. Похоже, словечко привязалось.

      Характерная форма рубки и леерных ограждений. До боли знакомые обводы легкого корпуса. Такие очень… очень американские.

      – «Наутилус», – говорит Меркулов, сам себе не веря. – Что б меня, это же «Наутилус»!

      Прибегает мичман-дозиметрист и докладывает:

      – Фонит, СКАЧАТЬ