Лада, или Радость. Хроника верной и счастливой любви. Тимур Кибиров

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ потому, что загребущие Жориковы руки росли, по утверждению Сапрыкиной, из жопы, а вот язык зато был не то чтобы хорошо подвешен, но совершенно без костей и без тормозов.

      Следует, я думаю, отметить, что Жора являлся этаким стихийным постмодернистом, то есть изъяснялся исключительно цитатами, правда не книжными, а все больше киношными, телевизионными и фольклорными, и, как многие именитые постмодернисты, нисколько не был озабочен тем, что ни происхождение этих цитат, ни их смысл собеседнику зачастую неведомы. Конечно, когда он, опрокинув стакашек, заявлял, что «водку ключница делала», это было всем понятно, но представьте недоумение Сапрыкиной, услышавшей от купившего у нее шкалик самогонки Жорика: «Распутин должен быть изображен два раза!» да еще с дурацким немецким акцентом! Иногда, впрочем, Жора цитировал и литературную классику: например, после того как компания положительно решала вопрос «Не послать ли нам гонца за бутылочкой винца?», он, завязывая шнурки, неизменно декламировал: «И он послушно в путь потек и к утру возвратился с ядом!».

      И, конечно же, как многие поколения русских забулдыг и мелкой шпаны, неизменно уверял собутыльниц и случайных попутчиц, что это он раньше был «весь как запущенный сад, был на женщин и зелие падкий», а ныне как раз наоборот – «запел про любовь и отрекается скандалить».

      Ну и «Луку Мудищева», ясен пень, знал назубок, от начала до конца, как «Отче наш».

      То, что Жора представлял собой советский, удешевленный и суррогатный, вариант Ноздрева-Хлестакова, – это само собой, тут не о чем и говорить, но мне иногда, в минуты сентиментальной расслабленности и маниловской мечтательности, представляется, что, воспитай его не пьющая-гулящая мамаша на фабричной окраине, а какие-нибудь викторианские тетушки, мог бы из него вырасти такой же очаровательный оболтус, как Берти Вустер или, скажем, любитель искрометного вина и возвышенной поэзии мистер Свивеллер. Да хотя бы и Барт Симпсон.

      Ну а так он, конечно, больше всего напоминал того страшненького парнишку из оденовского «Щита Ахиллеса»:

      That girls are raped, that two boys knife a third

      Were axioms to him, who’d never heard

      Of any world where promises were kept,

      Or one could weep because another wept.[2]

      6. ВЫБОР ЛАДЫ

      Пред испанкой благородной

      Двое рыцарей стоят.

      Оба смело и свободно

      В очи прямо ей глядят.

      Блещут оба красотою,

      Оба сердцем горячи,

      Оба мощною рукою

      Оперлися на мечи.

      Жизни им она дороже

      И, как слава, им мила;

      Но один ей мил – кого же

      Дева сердцем избрала?

Александр Сергеевич Пушкин

      – Но-но-но! Руки прочь! Ща спущу Рекса, обе без кадыков останетесь! Рекс, фас! – куражился хмельной бесстыдник.

      – Каких кадыков?! Какой на х…р Рекс?! Это ж сука!

      – Сама ты… Во блин, и правда… Эх, Рекс, СКАЧАТЬ