Блатные и уличные песни. Отсутствует

Чтение книги онлайн.

      Ты не стой, у ворот поджидая,

      Не смотри на дорогу с тоской…

      Я вернусь, лишь когда подметает

      Ветер листья, что дворник метлой.

      И пойду по знакомой дорожке,

      Где кончается старый наш сад,

      И, быть может, в морозном окошке

      Я увижу твой ласковый взгляд.

      А, быть может, в суровую зиму

      Я в окошко к тебе постучусь.

      Дверь откроешь – меня не узнаешь.

      Я к губам твоим нежно прильну.

      Дверь откроешь – меня не узнаешь,

      Я спрошу: «Как жила без меня,

      Как растила любимого сына,

      Как ты мужа с неволи ждала?»

      А пока, а пока – до свиданья,

      Расти сына, чтобы вырос большой…

      Я вернусь, лишь когда подметает

      Ветер листья, что дворник метлой.

      А ты хохочешь, ты всё хохочешь…

      Кто-то снял тебя в полный рост.

      Хороводишься, с кем захочешь,

      За семь тысяч отсюда верст.

      А у меня (что у меня здесь?) —

      снег да вьюга,

      И мороз берет в тиски,

      Но мне жарче, чем тебе на юге,

      От ревности и от тоски.

      Весь простуженный, обмороженный

      Я сквозь ватник пронесу

      Тело нежное, фото южное,

      Полуголую твою красу.

      А ты хохочешь, ты все хохочешь…

      Кто-то снял тебя в полный рост.

      Хорохоришься, с кем захочешь,

      За семь тысяч отсюда верст.

      День и ночь над тайгою завывают метели.

      Дикий Север суров, безнадежен и лют.

      По глубоким снегам конвоиры в шинелях

      В неизвестно куда заключенных ведут.

      Красноярское небо над голодным этапом…

      Молодым арестантам ветры песни поют.

      Их ласкают бураны, утешают приклады,

      А в далеком пути пить воды не дают.

      «Ненаглядная мама, что за дяди в бушлатах

      В оцепленье штыков всё идут и идут?»

      «Это – дети России, это – в прошлом солдаты,

      Защищали детей и седых стариков.

      Это – дети России, это – в прошлом солдаты,

      Что геройски разбили под Сталинградом врага».

      По щекам каторжаней слезы катятся градом,

      А в далеком пути пить воды не дают.

      «Ненаглядная мама, что за дяди в бушлатах.

      По угрюмым дорогам всё идут и идут?»

      «Это – дети России, это – в прошлом солдаты,

      Что геройски разбили у рейхстага врага».

      Я пишу тебе, голубоглазая,

      Может быть, последнее письмо.

      Никому о нем ты не рассказывай —

      Для тебя написано оно.

      Суд идет, и наш процесс кончается,

      И судья выносит приговор,

      Но чему-то глупо улыбается

      Старый ярославский прокурор.

      И защита тоже улыбается,

      Даже улыбается конвой.

      Слышу: приговор наш отменяется,

      Заменяют мне расстрел тюрьмой.

      Слышу я, что ты, голубоглазая,

      С фраерами начала гулять,

      Слышу СКАЧАТЬ