Сполохъ и майданъ (Отрывокъ изъ романа времени Пугачевщины). Евгений Салиас-де-Турнемир

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ гдѣ колокольчики степные молчаливо киваютъ головками, скоро заглохнетъ все подъ глыбами снѣговыми и пойдетъ гулять по степи великанъ грозный – буранъ, заметая снѣгомъ и зарывая сердито все на пути, безъ разбора.

      Станица тоже прiуныла – мертво въ ней. Спятъ, чтоль, казаки, иль ушли куда? Одни спятъ въ полдень, другiе сидятъ по хатамъ сумрачные, потому что нечему радоваться. Недалече отъ нихъ бѣды сыплются – дойдутъ можетъ и до нихъ ненарокомъ. Яицкъ – рукой подать, а тамъ нынѣ при новыхъ порядкахъ – правый-то и виноватъ!..

      На улицѣ овцы кучатся у плетней, поросята рысцей снуютъ и тыкаютъ мордами то заборъ, то кучу, то другъ дружку; бродятъ куры и пѣтухи важно расхаживаютъ и воюютъ. Кой-гдѣ лошадь спутанная подпрыгиваетъ и подбриваетъ травку, чтó посвѣжѣе да по слаще. Кой-гдѣ корова лежитъ, жуетъ-пережовываетъ и глядитъ предъ собой не сморгнувъ, будто думу думаетъ.

      Близъ хатъ, на крылечкахъ, а то и середь улицы казачата сидятъ, лежатъ, борются, скачутъ, кричатъ, кто въ кафтанѣ, кто въ рубашкѣ, кто въ порткахъ однихъ, а иной такъ совсѣмъ на легкѣ, въ чемъ мать родила.

      Изрѣдка выглянетъ кто изъ взрослыхъ, больше старухи, иль перебѣжитъ черезъ улицу казачка и спѣшитъ назадъ въ хату съ яблоками въ подолѣ; разроняетъ съ десятокъ на бѣгу… Ну ихъ, этого добра вездѣ много теперь; ихъ и казачата подбираютъ больше ради потѣхи.

      Не вездѣ же одни ребятишки, вонъ направо у кладбища, гдѣ рощица, за плетнемъ, гдѣ и густо, и тихо, и темно – бѣлѣется что то, то выглянетъ, то пропадетъ…

      Недалеко отъ храма пробѣжалъ къ кладбищу молодой казакъ, оглянулся и перемахнулъ ограду, увязъ было въ хмѣлю да выдрался и пропалъ между зеленью и бѣлыхъ могильныхъ крестовъ. Разговоръ тихiй слышится оттуда, потомъ еще что то чуднòе! чего – чуднóе? Просто цалуются!!

      Казакъ этотъ Максимъ Шигаевъ, по прозвищу Марусенокъ – первый красавецъ и озорникъ на станицѣ.

      Сказываютъ, что онъ сынъ Чумакова, сказываютъ тоже, что онъ прiемышъ Чики Зарубина. Оба казака души не чаютъ въ Марусенкѣ. Можетъ оттого, что покойницу, его мать, Марусю, выкраденную изъ Украины, оба любили крѣпко…

      Въ новой хатѣ Зарубина, въ образномъ углу свѣтлой горницы сидитъ красивый русый малый. Онъ прiѣхалъ уже дня съ три въ станицу и остановился у Чики, но на улицу ни разу не выходилъ и помимо хозяевъ ни съ кѣмъ не видался.

      Давно сидитъ онъ одинъ въ горницѣ. Казаки ушли, а бабамъ не дозволено входить къ нему. Русая голова его склонилась, синiе большiе глаза задумчиво смотрятъ на связки табачныхъ листьевъ, которые развѣшаны сушиться по стѣнѣ, но ничего не видятъ глаза… ни стѣны, ни связокъ, ни горницы. Словно жизнь отлетѣла отъ нихъ и унеслась туда же гдѣ носится мысль его. А гдѣ? Далеко отъ станицы Яксайской и степей Яицкихъ.

      Незнакомецъ видитъ хоромы, какихъ и не грезилось казакамъ. Садъ столѣтнiй, большой и густой… Народъ бродитъ тамъ, но не по казацки одѣтый и не по русски. Вотъ морщинистое лицо старушки – тетки его, угрюмое, суровое, сильное волей желѣзной. Не жалѣетъ она прiемыша, а ждетъ вѣсти – и не доброй, а громкой!! Вотъ другое СКАЧАТЬ