Порядок слов. Елена Катишонок

Чтение книги онлайн.

      Время течёт между пальцами,

      Словно пляжный песок,

      А всё же в живых остались мы,

      От смерти на волосок.

      Как лёд на горячих ладонях,

      Время тает, капают дни…

      Пока капля каплю догонит,

      Мы с тобой посидим одни.

      Пространство и время сужены,

      Но кто-то продлил нам срок.

      Дай руку, мой милый, мой суженый,

      Нам осталось несколько строк.

      Чашка бледно улыбалась

      Отпечатком чьих-то губ;

      Поцелуй застыл, расплавясь

      На кофейном берегу.

      Словно пара насекомых,

      Ножки тонкие воздев,

      Стулья спят в дневной истоме;

      Чья-то кепка на гвозде.

      Слышен моря пьяный лепет

      В яркой сонной тишине…

      Сигареты зябнет пепел

      И мечтает об огне.

      Беспамятная кукушка!

       Забудет – и ни ку-ку.

      А где-то дремлет ракушка

       На солнечном берегу.

      Ухо из перламутра

       Помнит Чюрлёниса фугу;

      Лучшего репродуктора

       И не подаришь другу —

      Фугу, как соль, морскую,

       Чистую соль минор;

      Что ты, я не тоскую…

       Соль на ладони? – Сор

      Ветер поднял на пляже.

       Слышишь, какой хорал?

      Соль на щеке? – Но я же

       В руки ракушку брал…

      Заканчивается февраль

      Печальной жатвы.

      Уходит куцый месяц-враль

      С хвостом поджатым.

      Как чай в столовке заводской,

      Закат разжижен

      И бледно-жёлтою тоской

      Течёт по крыше

      И гаснет вместе с февралём

      В графите ночи,

      Где мёрзнет голый серый клён —

      Но в марте, впрочем.

      Тогда был март, на этот март похожий.

      Был март, но притворялся февралём.

      Спилили во дворе огромный клён,

      И он лежал, убит и обезножен,

      Как на снегу начертанный углём.

      Опилки пахли плахой.

       Под дождём

      Темнел, сутулясь, обнажённый пень,

      Стыдясь, что не отбрасывает тень.

      Апрель кончается, однако;

      С деревьев сыплется пыльца.

      И год за годом, одинаков,

      Пыльцой касается лица —