– Как вы… – Кровь бросилась лейтенанту в лицо, не помня себя, он шагнул к комиссару: – Вы говорите о моих людях!
– Я шел замыкающим, – все так же тихо сказал политрук. – Вы помните эти листовки? «Бей жида политрука, морда просит кирпича»? Многие из ваших бойцов подняли их.
– Я тоже поднял.
– Но потом выкинули. А другие оставили. – Комиссар посмотрел в сторону поляны: – Им страшно, Саша. Пропуск в плен предлагает им жизнь, а мы должны заставить их идти, возможно, на смерть.
– То есть вы хотите сказать, – лейтенант не смог скрыть презрение в голосе, – что мои красноармейцы только и думают о том, чтобы сдаться?
– Некоторые – наверняка, – спокойно ответил Гольдберг. – Это нормально, жить хочется каждому. Если сейчас командование приму я, люди могут взбунтоваться. Подождите. – Он поднял руку, видя, что Волков готов взорваться. – Поставьте себя на их место. Еще три месяца назад они были просто рабочими…
– А вы видели, как эти «просто рабочие» шли сегодня утром в атаку? – насмешливо спросил комроты.
– Это не имеет значения, – покачал головой комиссар. – Там они были частью дивизии. На миру и смерть красна, вы же знаете. Если бы вас тогда убили или ранили, прислали бы другого лейтенанта, и рота воевала бы, как прежде. Здесь все по-другому. Я еще по Гражданской помню, как это бывает. Именно поэтому командиром сейчас должен быть тот, кого они знают и кому они доверяют. Вы говорили, что готовили их в учебном полку?
– Да. – Лейтенант уже успокоился и не мог не признать, что в словах Гольдберга есть резон.
– Значит, вам они поверят, – кивнул комиссар. – Сейчас это очень важно. А я, соответственно, буду политруком роты. Будем считать, что меня временно понизили в должности.
Волков молча кивнул и повернулся к бойцам, но Гольдберг придержал его за рукав.
– Последний вопрос. – Валентин Иосифович выглядел слегка обеспокоенным. – Командир первого взвода… Он… Надежный человек?
«Начинается», – с беспокойством подумал лейтенант, но виду не подал. Архипов утверждал, что за Берестовым никаких палачеств не числилось, да и маловероятно, чтобы комиссар и белогвардеец встречались раньше.
– Старший сержант Берестов – отличный младший командир… Да, он надежный человек. А почему вы спрашиваете?
– Да так… – Политрук, казалось, чувствовал себя виноватым. – Просто показалось… Нет, ничего.
Командир и комиссар вернулись на поляну. Красноармейцы, похоже, даже не заметили, что кто-то куда-то отлучался. Бойцы лежали в том тяжелом, бессонном забытье, что наступает у человека, который слишком долго держался на пределе возможностей. Медведев шагнул навстречу ротному и вяло отдал честь.
– Товарищ лейтенант, у меня семнадцать СКАЧАТЬ