Тринадцатый пророк. Елена Гайворонская

Чтение книги онлайн.

      По прибытии в Хайфу прямо с трапа попали в цепкие объятия симпатичных, но очень строгих девушек в голубых форменных блузах – сотрудниц миграционной службы. Одна из них, внешне вылитая Энди Макдауэлл, открыв мою краснокожую загранпаспортину и, узрев арабскую визу – зимой мотался погреться в Эмираты, скривилась так, словно я был троежёнцем, брезгливым жестом указала в сторону, где уже стояла сиротливая группа отверженных. Следом за мной с возгласами возмущения проследовала Магда, не сумевшая доказать на пальцах и скверном английском непорочность своих намерений. Я напомнил подруге, что предупреждал о не самом приветливом отношении миграционных служб к молодым незамужним красоткам, особенно в откровенных топах и брючках типа «вторая кожа».

      – Идиоты! – рявкнула она, раскрасневшись от праведного гнева. – Что они себе возомнили?! Чтобы зарабатывать «этим местом», незачем переться в хренову пустыню! Да в Москве богатых евреев больше, чем во всём их Израиле! Скажи же этим козлам, что мы вместе, чёрт побери!

      – Боюсь, тебе от этого лучше не станет, – заметил я. – Похоже, меня приняли за арабского шпиона.

      Магда вытаращила глаза, минуту собиралась с мыслями, а затем громко и конкретно поведала всем присутствующим, что она думает об Израиле и его политике в целом, а также о представительницах миграционной службы в частности. Особенно интеллигентные представители нашей кучки отверженных смущённо потупили взоры, остальные согласно закивали.

      Нас проводили в отстойник, где толстый очкастый дядька вызывал по одному, подозрительно вглядывался в фото на паспорте и в физиономию, упорно делая вид, что не понимает ни слова из великого и могучего. Те, кто отбрёхивался по-англицки, оказались в привилегированном положении. Разбирательство длилось больше часа, после чего мы с Магдой всё же получили добро на посещение священной земли. Те, кому повезло меньше, поплелись обратно на корабль, горячо обсуждая несовершенство израильского законодательства. Моё настроение, и прежде не самое лучезарное, было испорчено окончательно и бесповоротно. Что-то внутри меня, с самого начала упорно протестовавшее против этой поездки, разрослось до невероятных размеров. Магда же заметила, что это говорит во мне мой немодный воинствующий атеизм. Сама она, усевшись в мягкое кресло автобуса, моментально забыла обо всех злоключениях.