Петр Александрыч захохотал.
Прасковья Павловна сделала гримасу неудовольствия…
– Антон, у кого ключи от погреба?
– У кого-с? Известно у кого – у управляющего. Погреб припечатан его печатью.
– Беги же к нему, да скорей, принеси сейчас ключи ко мне, – сказал Петр Александрыч.
Антон мигнул Фильке, и Филька побежал исполнить приказание барина.
– И хорошо сделаешь, голубчик, если ключи от погреба припрячешь к себе, – произнесла умилительным голосом Прасковья Павловна, – а то на этого управляющего, – может быть, он человек и хороший, я не знаю, – не следует, кажется, совершенно полагаться…
Ключи были принесены. Петр Александрыч сам достал бутылку лафита и велел согреть ее.
После пирожного, которое было десятым кушаньем, исключая супа, подали различных сортов наливки.
Лицо Прасковьи Павловны просияло.
– Вот это уж по моей части, – сказала она. – Ты, Петенька, верно не пивал этаких наливок… Этим я могу похвастаться. Попробуй вишневки-то, милый мой… Что, какова?
– Чудесная!
– Лучше меня, могу сказать, никто в целой губернии не делает вишневки; все соседи это знают, и Оленьку мою уж я научу, как делать наливки, непременно научу. Хорошей хозяйке все знать следует, а в женщине главное – хозяйство… Вот, примерно, жена вашего управляющего, что в ней? ничего не знает, экономии ни в чем не соблюдает… Ее бы, казалось, дело присмотреть за бабами, все наблюсти, – ничего не бывало. Она сидит себе сложа ручки да только умничает… В эти две недели я таки насмотрелась на нее: у меня все сердце переболело, глядя на ее хозяйство; конечно, мое дело сторона…
Прасковья Павловна обратилась к своей невестке:
– Вот когда ты войдешь, душенька, сама в хозяйственную часть, увидишь, правду ли я говорю. Соседка моя, Фекла Ниловна, – ты ее знаешь, Петенька, – она приехала в деревню, ничего не знала, а там помаленечку начала приглядываться, как и что: у меня, у другой спрашивала советы; советы никогда не мешают, – и теперь любо-дорого смотреть: у нее вся деревня по струнке ходит, в таком страхе всех держит. Какие у нее полотны ткут, салфетки – настоящие камчатные – прелесть…
Разговор продолжался в этом роде.
После обеда все отправились в диванную; так называлась небольшая комната, уставленная кругом высокими и узкими диванами. Стены ее были украшены тремя большими картинами в великолепных рамах. Картины эти, писанные масляными красками и отличавшиеся необыкновенною яркостию колорита, привлекали некогда просвещенное любопытство многих помещиков, и слава творца их Пантелея – крепостного живописца помещика села Долговки – прогремела по целой губернии. На двух картинах живописец изобразил своего барина, по его приказанию, в разных моментах его деятельности. На одной картине, занимавшей почти всю стену, барин представлен был величественно сидящим на коне, в охотничьем платье и картузе, спускающий со СКАЧАТЬ