А на самом деле ты ничего в жизни не смыслишь и совсем не понимаешь своего родного сына! Как можно пороть слабенького ребенка? (А этот слабенький ребенок – предводитель шайки ровесников отобрал деньги у товарища и в назидание избил). Наказание детей таким методом – это тупость, это средневековье! Ты совсем бесчувственный чурбан и все твои идеи бредовые!». К сожалению, истину люди начинают понимать на смертном одре, когда неведомая сила заставляет сознавать, что смерть – это только переход в другую форму бытия. Когда полностью ощущают, что эта истина страшнее смерти, так как вернуться в прошлое и устроить свою жизнь, руководствуясь не эмоциями, а здравым смыслом – уже невозможно. Макар к отцу теплых сыновьих чувств не питал. Только вынужденно, когда наперекор нравоучениям и советам все делал по-своему, а затем убеждался в реализации событий, предсказанных отцом. А уважение в этой черствой душонке просыпалось благодаря другой ярко выраженной черте натуры – хвастовства заслугами отца перед пацанами. А гордиться было чем. Уважаемый почетный член совхоза. И не просто уважаемый, а авторитетный житель села. К нему обращались за помощью и советом и стар, и млад, в том числе и родители товарищей Макара. Его портрет бессменно висел на Доске почета. Хорошо усвоив законы природы, на которых основана вся сущность, Фёдор Егорович понимал не только человека, но и животных. Когда проходил вместе с ним мимо чьей-то калитки с надписью «Во дворе злая собака», за забором не было слышно ни звука, а в одиночку эти собаки обязательно облают. И не зря только его назначили ответственным по уходу за совхозными племенными быками. Эти монстры были свирепого нрава, поэтому в стойлах их держали на цепях, прикрепленных к кольцу, продетому сквозь ноздрю. Случалось, какой-то бык срывался и взбешенный от боли с налитыми кровью глазами бегал по селу, все сметая на своем пути. Люди от страха прятались где могли. Чувствуя эту мощь, замолкали даже самые свирепые псы. Только Федор Егорович мог их успокоить. Только он знал «бычий язык» и внушал им покорность. Макар не имел обыкновения вникать в наставления отца, но, чувствуя его правоту, никогда не огрызался. А вот Галина Ивановна, единственная из близких родственников и всех остальных, кто знал Федора Егоровича, откровенно и с презрением обзывала своего мужа занудой, несущего бредни. Особенно, когда он пытался доходчиво растолковать причину какого-нибудь происшествия в селе в ответ на ее удивление: «Уму непостижимо, как так могло случиться? Ведь Ванька такой спокойный…» У нее не хватало терпения выслушать его до конца, даже по настоятельной просьбе хоть один раз вникнуть в законы природы и понятие сущности. Сочувствуя тестю в такие моменты, я почти сливался с его нутром и переживал его ощущения. Тесть не хотел, чтобы его жена, с высшим образованием и уже преклонного возраста, выглядела перед посторонними наивным ребенком. В таких случаях в моем сознании всплывала одна и та же образная картина: человек, пожалев голодную собаку, пытается сделать
СКАЧАТЬ
