– Ну что, бегунья? Спряталась от меня? Что это ты на танцы не ходишь? Козы не отпускают? – насмешливо спрашивал парень. – Я вот из города возвращаюсь, искупаться хотел, а тут ты, сладенькая, лежишь.
Девочка задергалась, пытаясь вырваться, но силенок у нее было мало. Парень навалился на нее, выдохнул густым перегаром и стал целовать извивающуюся в попытках вырваться девушку. Вдруг он впился в ее пухлые губки умелым, натренированным поцелуем, одна его рука придавливала Зайнап к земле, другая шарила по ее шейке, по упругим грудкам, по животу. Он стянул, разорвал ее трусишки, навалился всем своим весом на девочку, она извивалась и плакала, а распалившийся еще больше насильник грубо раздвинул ее ноги и вдруг как будто пригвоздил ее к земле, вонзив в нее что-то большое и твердое…
Зайнап лежала растерзанная, обессиленная, слезы ручьями стекали из плотно закрытых глаз, ей было стыдно и очень больно, но она не проронила ни одного слова и не сделала ни одного движения.
– Ладно, не реви! Ну не нужно было сегодня мне под руку подворачиваться, так уж вышло. Такая ты сладенькая, такая аппетитная, да еще почти голышом, не удержался я. Ну не реви, – повторил он. – Давай подрастай, женюсь на тебе, а пока помалкивай, никому ничего не говори. Ну, я пошел?
Козы смотрели на них своими растопыренными глазами, кажется, что они осуждали насильника и жалели несчастную девушку.
Мерзавец застегнул штаны, затянул ремень, отряхнулся и пошел в сторону городка. Издали, обернувшись, он крикнул:
– А хочешь, приходи завтра вечером, я тебе лимонаду и пряников куплю, сладенькая моя, Змейка моя! – громко засмеялся и пошел дальше.
Растоптанная, униженная девочка продолжала молча плакать. Встала и пошла неверной походкой к арыку, вошла глубоко-глубоко на быстрое течение и ушла с головой под воду. Стала захлебываться и задыхаться, и как будто на самом деле, мамины руки вытолкнули ее из глубины, как будто мамин голос звал ее:
– Зайнап, Звездочка моя, а как же я? Иди домой, доченька, иди, я жду тебя!
Девочка сидела на берегу арыка, уставившись взглядом в одну точку, не чувствуя, что солнце уже сжигает ее кожу. Потом по-старушечьи, опершись на руку, встала боком, натянула платьице, отвязала коз и пошла с ними домой.
Так она и шла, не видя ничего, прямо по мостовой и по тротуару, шарахались от нее и ее коз и пешеходы, и водители. Благо уже был полдень, большинство народу отсиживалось или отлеживалось в тени, на сквознячке. Но те, что оказались на улице, смотрели на девочку с козами с немым удивлением и даже не кричали на нее и не ругались, настолько она казалась странной и потерянной.
Мать сильно удивилась, что Зайнап возвращалась по самому солнцепеку, спросила:
– Что ты так рано? Надо было жару переждать, пусть бы козы до вечера траву пощипали. А мешок где? Трава где? – но взглянув на дочку, резко замолчала.
Сама загнала коз в тенистую СКАЧАТЬ