Басурманин. Дикая степь. Милена Миллинткевич

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      Мансур извлек из ножен саблю, положил её на ладони и, в знак покорности, склонив голову, опустился перед ханом на колени, вверяя ему свою жизнь:

      – Я не смею, господин!

      – Говори!

      – Прости меня, мой хан!

      – Что ты сделал? – беря из рук раба саблю, глухо спросил Дамир.

      – Я позволил себе вольные помыслы. Выслушай, а после руби мне голову.

      – Говори.

      – Когда мы были кеде, ты дал слово, что не станешь звать меня тем, кем я был рожден – сарацином. Ты говорил, что отныне и на все времена я кыпчак.

      Дамир нахмурился, разглядывая саблю своего верного раба. Поглаживая необычное лезвие с двумя кончиками, словно язык у змеи, он любовался ее мощью и красотой. Явуз-хан рассказывал, что этот клинок был при отце Мансура, когда войско кыпчаков напало на его караван. Им отец защищал своего маленького сына. И этим же клинком Явуз-хан снес сарацину голову. В том караване никто не спасся, кроме меленького кеде. Дамир спросил однажды атасы, почему он не убил его. Явуз-хан долго молчал, а потом ответил, что сохранил жизнь маленькому сарацину лишь потому, что он был не многим старше его собственного сына. Он забрал мальчика с собой. Дамир и Мансур вместе росли, вместе играли, вместе учились ездить верхом, сражаться. Явуз-хан относился к сарацину как к родному, не забывая при том напоминать ему, что он всего лишь раб его сына. Этот клинок Явуз-хан подарил ему, Дамиру, когда впервые взял их с Мансуром в поход. Они ехали по степи, а Явуз-хан рассказывая о сабле, всё время поглядывал на маленького сарацина. Дамир видел, какими глазами смотрел Мансур на пристегнутый к поясу маленького господина клинок – тяжелый для десятилетнего кеде. Тот поход оказался тяжелым. Силы были не равны. Так случилось, что в той битве Мансур спас жизнь ему, своему господину, и в благодарность за спасение, вопреки воли отца, Дамир подарил маленькому сарацину саблю его отца. В тот день Мансур принес Дамиру клятву безграничной верности и преданности. В тот день он перестал быть сарацином, а стал кыпчаком, как и его господин. Дамир вертел в руках саблю и вспоминал тот день. Сколько битв они прошли вместе, сколько походов! Но тот день он не сможет забыть никогда.

      Хан вскинул саблю, размахнулся, со всей силы вогнал её в землю и, неожиданно, расхохотался. Мансур медленно поднял голову. Он привык к перепадам настроения своего господина. Рабу, выросшему с маленьким властителем в одном шатре, всегда удавалось предугадывать его желания, предвосхищать его потребности. Он всегда знал, как поступит его хан в той или иной ситуации. Но теперь покорный раб не понимаю, что может сулить ему эта внезапная веселость господина. Хан Дамир не умел радоваться и веселиться, впрочем, как и Мансур. Они оба выросли в окружении воинов, без материнской любви, без ласки, без теплоты. Мансур смотрел на своего хана и не знал, что ждет его дальше.

      – Я ничего не забыл, – перестав хохотать и вновь став серьезным, заглянул в лицо великана хан. – А вот ты видно запамятовал. Я – хан! Я – твой господин! И я не нарушу слова, что дал однажды. Ты кыпчак. Ты мой брат. Про сарацин я вспомнил оттого, что Тай Чу прибыл ко мне из Персии и поведал об одной хитрости. Имя ей СКАЧАТЬ