Идеалы христианской жизни. Евгений Поселянин

Чтение книги онлайн.

      И сила стремления распяться со Христом была у мучеников и исповедников так велика, что они приобретали сверхъестественное терпение в таких пытках, воспоминание о которых леденит кровь.

      Жарят мученика на жаровне, и он спокойно говорит: «Испеклось, переверни на другой бок».

      Предлагали славу, богатство, сказочное мирское благополучие, словно надбавляя ставку при всяком новом отказе, словно желая испытать, до какого же в конце концов предела может дойти безумие христиан.

      А с другой стороны лежали орудия пыток, разводили костры, чтобы палить огнем, растопляли олово, чтобы пытать горячей струей металла.

      И надо было сделать так мало: отказаться от своего исповедания, перестать отвечать этими двумя словами: «Я – христианин, я – христианка» – и небрежным движением руки возлить вина на жертвенник перед идолом.

      И не хотели. И умирали за это право, только за это право твердить: «Я христианин. Я христианка».

      И какое это было счастье во время мук шептать: «Верую в Тебя, люблю Тебя, и до того, что и страдаю за Тебя, и счастлив страданием моим». И сколько внутреннего утешения было в этом вот познании, что не постыдился ни перед кем Сына Человеческого…

      Но этот род исповедания Христа не был еще самым высоким и трудным.

      В большинстве случаев в самой обстановке такого исповедничества и мученичества было много поэзии и красоты.

      Блеск южного солнца, сверкание мраморных скамей амфитеатра (цирка), где чаще всего замучивали христиан, всенародность подвига, уверенность, что твой пример зажжет чье-нибудь сердце и слух в замученном теле, в последние секунды быстро догорающей жизни, уловит еще вопль чьей-нибудь души, прозревшей и освобожденной: «Я верую, я христианин», и за твоею смертью тут же совершится мученический подвиг мгновенно обращенного тобой христианина, – как все это, особенно в молодые годы, когда по душе все яркое, заманчиво и привлекательно.

      Они уходили от той жизни, тщету которой они осознали, в безграничное блаженное существование; от раздора земли, особенно им ощутительного после их обращения, уходили к бессмертному миру и покою… Они были в эти часы перед последними пытками и казнью, как путники, долго стремившиеся в волшебную страну и слышащие последние свистки увозящего их наконец в эту страну парохода.

      Они чувствовали, что им открыты объятия Христа… Блаженство приоткрывалось…

      С первого взгляда не понятно, как это могли происходить такие быстрые обращения. Но великое чувство имеет в себе замечательное свойство: оно подчиняет других, разом падают какие-то незримые оковы, и душа, торжествуя, входит, точно как освобожденная пленница, в свою родную стихию.

      И особенно сильно и заразительно бесстрашное исповедание заветных убеждений.

      Но выше этого, если можно так выразиться, праздничного исповедничества стоит исповедничество многолетнее, требовавшее постоянно СКАЧАТЬ