Субботней халы аромат. Тамар Бимбад

Чтение книги онлайн.

      – Выходи, слышишь? Выходи. Это ты здесь не понятно, что делаешь! – Ей было всё равно, что её слышит весь двор. – Пусть, пусть слышит. Пусть все знают, что мы наконец дома. Это наш дом, наша квартира и никому её не отдадим.

      На шум и крики стали выглядывать из окон соседи и, запахивая старенький халатик, вышла из соседней двери… мадам Фанштейн.

      Квартиру Бродских занял Васька-фотограф, живший до войны в полуподвальном помещении под лестницей. Многие оставшиеся в доме нееврейские семьи тоже перебрались в квартиры уехавших или погибших евреев. В этих квартирах оставалась мебель, постельные и кухонные принадлежности, книги, сервизы и столовое серебро – всё необходимое, чтобы войти с пустыми руками и жить с комфортом. Когда беженцы возвращались домой, прижившиеся в их квартирах люди чаще всего не хотели оттуда выезжать.

      Фанштейнам повезло: их квартиру отдали назад довольно быстро. Бродским же пришлось долго и болезненно воевать, чтобы вернуть свою. Васька-фотограф въехал на жилплощадь Бродских с помощью дворника Ленского. Того самого, который тяжеленными сапожищами с яростью топтал содранные со стен портреты Абраши и Тимофея, отца Бореньки. В расчёте на то, что Бродские сгинут где-то и не вернутся, дворник и Васька выбросили всё, что сочли нужным, в том числе и семейные фотографии. Среди них было много фотографий Тимы, отца Бореньки, из-за чего он никогда не знал отцовского лица.

      Пока Дора ходила по разным инстанциям, добиваясь возврата квартиры, Бродских приютили у себя Фанштейны. У них в доме яблоку негде было упасть, настолько было тесно. Кроме Бродских они дали приют Евиной двоюродной сестре с маленькой дочкой Сонечкой, которая на два года была старше Бореньки. В двухкомнатной квартирке Фанштейнов, состоящей из маленькой столовой и маленькой спальни, проживало восемь человек. Около полугода Дора обтаптывала пороги местных властей и ничего не могла изменить. И, наконец, она решила обратиться за помощью в Кремль, в Москву, к Климентию Ворошилову. Пришёл ответ, в котором категорично было приказано освободить жилплощадь Бродских в течении 24 часов. Боря с Сонечкой бегали по двору с радостными возгласами:

      – Ура! Победа! Мы победили! Квартира наша!

      Соседи-доброжелатели были рады за Бродских. Рахиль Давидовна всегда была кладезью мудрости для всех, кто искал её совета, и поэтому пользовалась большим уважением всего двора. Только сама бабушка была очень огорчена судьбами тех еврейских семей, которых недосчиталась в доме по возвращении.

      На семью Ланковских, детей которых очень любила Рахиль Давидовна, донёс в немецкую комендатуру всё тот же дворник Ленский. Это случилось в первые же дни после взятия немцами Одессы. У них было четверо детей. И, когда за ними пришёл с арестом румынский конвой, простая женщина, прачка тётя Валя, живущая в доме, украдкой предложила Ланковскому-старшему оставить с ней младшую дочь, четырёхлетнюю Диночку, чтобы хотя бы ей дать шанс спасти жизнь. На что отец с болью, стоящей в глазах, ответил:

      – Спасибо, но нам всем надо быть вместе. Кто знает, какие СКАЧАТЬ