Книга Лазаря. Александр Варавин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ делом. У меня сразу возникло мнение, что припадки одержимости, которые приходилось наблюдать на ритуалах, были очень близки ее наркоманской натуре. И я был совершенно уверен, что все виденные мной конвульсии и вопли были следствием принятия галлюциногенов или еще какого-нибудь дурмана.

      Присутствовать на деревенских мистериях было полнейшим мучением. Тем более что я не был способен отличить одного вселяющегося в человеческое тело духа от другого. Мари всегда подсказывала мне и Хосе, кого именно сегодня вызывают. Я же не видел никакой разницы между духами плодородия или хорошей погоды. Одержимые всегда бесновались одинаково. Мари говорила, что это просто определить по символу, который называется веве и чертится мукой в круге. Не знаю, как она это замечала, поскольку сидели мы обычно позади барабанщиков и хора.

      Начало всегда было одинаковым. В центре зала стоял столб-митан, символ ворот Папы Легбы, в нескольких шагах от которого находился перистиль, или храм со статуэтками божков, вокруг которого горели свечи. Хунган с мамбо усаживались у стены напротив, парни с барабанами и хор образовывали полукруг, оставляя место в середине для троих унси, основных объектов этого ритуала.

      Хунган вставал и начинал церемонию, несколько раз выкрикивая обращение: «Папа Легба, открой врата, дай пройти!» Видимо подразумевая, что Папа Легба, он же Святой Петр, владеет ключами от ворот между нашим миром и миром духов. Без его разрешения ни один лоа не может войти в нашу реальность.

      Затем хунган направлялся к митану и, дважды поцеловав его, принимался вырисовывать мукой круг, черпая ее из глиняной чаши. Внутри круга он той же мукой рисовал веве призываемого духа. Одновременно хор начинал петь католическую молитву, а барабанщики – отбивать ритм. Здесь появлялся бокор с черной курицей и ножом. Перерезав птице горло, он сцеживал кровь в чашу с остатками муки и размешивал получившуюся массу рукой. Хунган начинал призывать лоа, а бокор – кормить кровяной массой троих унси. Полагаю, чтобы приманить и задобрить кровью этого духа.

      Хор, заканчивая петь молитву и не делая паузы, принимался тоскливо тянуть занудную африканскую литургию. Трое унси в такт пению и барабанному бою начинали танцевать, распаляясь и подбадривая себя нестройными выкриками до тех пор, пока вызываемый лоа не входил в одного из них. Одержимый валился на пол, суча ногами и пуская пену изо рта. Хунган, склонившись над ним, задавал вопросы, на которые тот отвечал то низким утробным, то визгливым голосом.

      Зрелище было утомительным и где-то даже неприятным. Иногда некоторые детали обряда менялись, и лоа входил в самого хунгана. Случалось, что у митана отплясывала сама мамбо, потрясая обширными телесами. Длилось это представление около двух или трех часов, и высиживать до конца мне удавалось только с помощью плоской фляжки с ромом, которая помогала отключиться от происходящего и, бывало, даже слегка подремать…

      Я собирался вечером посмотреть, как деревенские будут испытывать новый невод, но указания Матиаса игнорировать СКАЧАТЬ