Развалины уже были внимательнейшим образом обследованы, и план подготовлен: местом моего ночного бдения станет комната Яна Мартенса, убийство которого было средоточием местных легенд. Я неясно чувствовал, что жилище этой давней жертвы насилия подойдет мне лучше всего. Комната была примерно в двадцать квадратных ярдов; там, как и в других помещениях, валялись деревяшки, некогда служившие мебелью. Спальня располагалась на втором этаже, в юго-восточном углу здания; широкое окно выходило на восток, узкое – на юг; оба были без рам и ставен. Напротив большого окна помещался огромный голландский очаг; на его изразцах была изображена притча о блудном сыне. Напротив узкого окна в стенной нише стояла широкая кровать.
Шум деревьев приглушал гром, но с течением времени он становился все слышнее. Мы занялись детальным исполнением моего плана. Прежде всего прикрепили к подоконнику широкого окна три веревочные лестницы – их мы принесли с собой. Я знал, что они опустились в надлежащем месте; это было проверено. Затем приволокли из другой комнаты остов широкой кровати с пологом, поставили ее перед окном, устлали еловыми ветвями и легли отдыхать с пистолетами наготове: пока двое спали, третий бодрствовал. Откуда бы ни появился демон, у нас был путь для отступления. Если он появится изнутри дома, уйдем по лестницам; если снаружи – через дверь. Судя по предыдущему нападению, он не должен нас особо преследовать.
Я сторожил с полуночи до часу, а затем, несмотря на зловещую обстановку, на незащищенное окно и приближающуюся грозу, почувствовал, что неодолимо засыпаю. Рядом лежали два моих товарища, Джордж Беннет со стороны окна и Уильям Тоби со стороны очага. Беннет спал: он явно ощущал ту же необычную сонливость, что обуяла меня, так что пришлось назначить на следующую вахту Тоби, хотя и он клевал носом. Удивительна была настойчивость, с которой я всматривался в очаг.
Должно быть, из-за приближающегося грома мой недолгий сон изобиловал апокалиптическими видениями. Один раз я почти проснулся – наверное, потому, что Беннет беспокойно задвигался и уронил руку мне на грудь. Я не мог очнуться окончательно и убедиться, что Тоби блюдет свой пост, однако ощущал явственное беспокойство по этому поводу. Никогда прежде присутствие зла не давило на меня так неодолимо. Наверно, затем я опять провалился в сон, поскольку бродил в фантасмагорическом хаосе своих видений, когда ночь взорвалась жуткими воплями – ничего подобного я прежде не слышал и не мог вообразить.
Вопли рвались из самых глубин человеческого страха и муки – крики души, безнадежно и отчаянно сопротивляющейся черному забвению. Я проснулся, чувствуя безумие и дьявольскую насмешку происходящего, слыша, как крики, это воплощение ужаса, слабели, отдаваясь эхом. В темноте я ощутил, что место справа от меня свободно: Тоби пропал, и лишь господу известно, где СКАЧАТЬ