Когда я буду смотреть в голубое небо. Таня Тавогрий

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ детей, потому что пациенты не могут взбунтоваться и гораздо благодарнее нас за воспитательный процесс. Со мной никто часами не говорил, не поддерживал в трудные минуты и не сочувствовал. Мама только укоряла или насмехалась. Так как я после развода была одинока, это её очень тревожило, а тревогу свою она выражала привычным способом – через раздражённое подтрунивание. Называла меня «беспривязной козой», в том смысле, что любая свободная женщина похожа на козу без привязи, бродящую по окрестностям безо всякой цели и смысла. И ещё из-за того, что я родилась в год Козы, и это обстоятельство тоже служило дополнительным поводом для насмешек, в случае моего неудобного для её спокойствия поведения.

      Свою мать она так же задавила характером. Они всю жизнь прожили вместе – неразрывные, как сиамские близнецы, спаянные бабушкиной любовью к своей дочери, так что даже сыновья обижались на неё. Но бабушка всегда была при ней. Вела хозяйство, готовила, убирала, нянчила меня, выполняя всю домашнюю работу.

      Когда бабушка умерла, мама не поехала после похорон больше на её могилу ни разу. Через несколько лет на дальнем кладбище, где та была похоронена, был пожар, огнём уничтожило надписи на крестах, и бабушкину могилу мы больше так и не нашли. Просто не помнили – где она, как выглядит.

      Я очень злилась на мать из-за этого. Бабушку я любила. Это она сидела рядом с моей кроватью во время детских болезней, и её сморщенная, сухая ладонь ложилась на мой лоб, чтобы проверить – упала ли температура, когда мама вечно была занята. Бабушка пекла блины, варила борщи, вообще готовила в нашей семье она – после её смерти маме пришлось научиться этому. Не скажу, что это была очень успешная учёба. Мама обладала страстью к экспериментам, и рецепт из любой поваренной книги переиначивала, добавляя то изюм, то цукаты, то пряности непомерно, отчего блюдо далеко уходило от оригинала и съесть какой-нибудь кулинарный опус бывало сложно. К тому же она не отличалась тщательностью в шинковке, и всё было накрошено слишком крупно – капуста в борще, лук в супе, а морковь она вообще не могла никогда почему-то дорезать до конца. И в бульоне или овощном рагу вечно были куски моркови, напоминавшие оранжевые веера – не дорезанные до конца ломтики разворачивались во время варки. Солёные огурцы в рыбный рассольник она кидала в последнюю минуту и сразу же выключала газ, полагая, видимо, что огурцы – это что-то типа зелени и варить их не нужно, отчего к утру весь суп от квашеных огурцов прокисал и отправлялся в унитаз, а в следующий раз она допускала ту же ошибку. Но она отважно варила, жарила и к концу жизни начала печь пироги – смогла-таки добиться более-менее сносного варианта теста, и начинка была всегда вкусная, хоть и необычная – тушёная капуста с грибами, но ещё почему-то приправленная красными, горчащими ягодами калины, или яблоки с изюмом, курагой и орехами, щедро обсыпанные корицей. Обычные пирожки с картошкой – коронное бабушкино блюдо – она принципиально не делала, очевидно СКАЧАТЬ