Весенний месяц ноябрь. Повести и рассказы. Теория литературы, публицистика. Валерий Терехин

Чтение книги онлайн.

      Выслушав приказ, по очереди, бочком-бочком, стали нырять в темноту коридора.

      – Вот, Алёшенька, дай бог тебе здоровья, всегда помогает…

      Благодарная Семёновна рассыпалась в похвалах. «Любит Алёху… Как же, земляки, оба на другом конце города живут». Микола вздохнул, спрыгнул с подоконника, незаметно потянулся: куда бы слинять от всех? К девчонкам в соседнее отделение – там и так все углы позанимали парочки. Конечно, завелась бы подруга, так и место бы для встреч отыскалось бы: шуганул бы молодых с площадки, где люк на чердак – и гуляй. Да не тянуло этой осенью к девчонкам: были красивые, но курили, матерились, пили портвейн, отмечали где попало… Не о такой мечтал.

      «База» пустела на глазах. Расставались с ней неохотно: гудели в коридоре.

      – …Эти придурки из третьей палаты весь толчок заблевали: пиво с одеколоном намешали – и по полстакана на брата!

      – …Представляешь, ломанулся я к ним в восьмую палату, а там Светка блузон стягивает!..

      – … Думает, ляшкой вильнёт и теперь я у неё валéт…

      – …Ихняя медсестра ту дыру тряпкой завесила, чтобы мы ничего не видели…

      – …Эх, где бы спички найти… Дефицит!

      – …Так это она глотку драла! А я думал – Семёновна…

      – …Мерин скоро нарвётся, вот увидите: задолбал своими распоряжениями!

      – …Да Мерин – сыкун! Если б не слободские ребята, его бы здесь так распечатали!..

      – …А сегодня новенький приехал, Мефодий. Ох и мосёл! Он-то всех и уроет!..

      – Коля, пойдём, – заканючил Халва и потянул за рукав поролоновой куртки, – хрен с ним, с Мерином. Чего зря связываться… А курева я завтра настреляю…

      «Да, настреляешь ты, тебя только за смертью посылать…» Молча стряхнул его ладонь. Халва, помявшись, поплёлся в коридор. «Вот я и один. Ко мне-то Мерин не сунется. Завтра праздник: седьмое ноября – красный день календаря[2]. Придётся отмечать, – Микола тупо переводил взгляд с раковины на батарею и с батареи на раковину, – запрещай себе, не запрещай, а со своими-то, с “тубиками” родными, да разве завяжешь?..»

      Дверь скрипнула. Напротив набычился Мерин… Микола поднял глаза, поглядел, не моргая. Тот посмотрел, помолчал – и свалил. «Кацáп… Один на один боїшся». Через пару минут Микола выплюнул жёлтый сгусток, высморкался, зажимая поочерёдно каждую ноздрю, и засеменил в коридор – не век же здесь маяться, дерьмо чужое стеречь.

      На веранде, не обращая внимания на шум и возню, двинулся к своей самой почётной – у окна – койке. Сел, зевнул, торопливо разделся, забрался под стылое одеяло, поджал коленки, и, когда согрелась простынь, – заснул.

      Утром на завтрак приготовили пюре с тушёным мясом. Микола и Архип, сосед по столу, к пюре не притронулись: знали, что в него, горячее и аппетитное на вид, подкладывают прошлогоднюю мороженую картошку, от которой СКАЧАТЬ