Рассказ о герое. Максим Горький

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ одного: увеличить внешние удобства жизни, но им чуждо стремление познать её тайны, им неведомо и враждебно творчество. Даже улучшить грубые и тяжкие условия жизни своей они самосильно неспособны, – массы не умеют изобретать, выдумывать, – творит, изобретает, законодательствует всегда только человек, единица, личность.

      – Народ всегда жил эксплоатацией духовной энергии личности, – сухо звучали памятные мне слова, и пред лицом моим шевелился крючковатый палец, точно намереваясь вырвать глаза мне. Его кадык неприятно раздувался под напором слов.

      – Без Ивана Грозного и Великого Петра, без немецкой принцессы Екатерины, Пушкина, Гоголя, Достоевского – мир не знал бы и не чувствовал России. История всегда дело единиц, результат творчества героев. Италию создали Данте и Петрарка, Англию – Мильтон, Юм, Гоббс…

      Он произносил имена людей, о которых я ничего не знал, кроме имён их. Он спрашивал:

      – Чем была бы Франция без Рабле, Декарта, Вольтера, Германия без Гёте, Фихте, Вагнера? Чем были бы нации Европы без поэтов и мыслителей, которые воодушевили их, дали им каждой своё оригинальное лицо? Взгляните на чёрные племена Африки, на калмыков, киргиз, башкир…

      Положив руки на стол, он быстро, нервно шевелил пальцами и всё понижал голос, – это заставляло меня особенно напрягать внимание, убеждая, что я слышу тайны, неведомые никому, кроме Новака. Помню, мне очень хотелось, чтоб он снял очки, – они были единственным, что осталось мне знакомо в этом человеке. Я никогда не видел его злым, даже раздражённым; сухой, скучный, он вёл себя в классах всегда спокойно и ровно, как мастеровой, исполняющий привычную, надоевшую ему работу. Но в этот вечер он неузнаваемо изменился, в его приглушённых словах я слышал гнев, негодование, и казалось, что он жалуется, разоблачая предо мною обман, оскорбительный для него. Речь, видимо, опьяняла его, он судорожно изгибал длинное тело своё, и между слов, в кадыке его, булькал странный, жуткий звук, свойственный заикам:

      – Уп-уп-уп…

      – Гений независим от народа, – говорил он. – Величайший гений наш – Пушкин – был потомком араба. Жуковский – полутурок. Лермонтов – шотландец, – так! Вы – понимаете? Гений – вне нации, он выше нации, всегда выше! В каждой стране вы найдёте вождей чужой крови. Безразлично, кто одухотворяет народ и ведёт его за собою: еврей Христос или грек Платон, индус или китаец Лао-Дзе. Руссо, Толстой – одного духа и, в сущности, одного языка. Герои, вожди – племя личностей, не имеющих почти ничего общего с массами…

      Я чувствовал в его словах какую-то правду и чувствовал, что она меня обязывает к чему-то, это неприятно волновало меня.

      – Человек и люди – не одно и то же, нет, – слышал я. – Человек – враг действительности, утверждаемой людями, вот почему он всегда ненавистен людям. История – это вражда одного против множества, вражда, разжигаемая в народе – любовью к покою, в человеке – страстью к деянию. История всегда поэтому будет исполнена жестокости и не может, не может быть иной. Так.

      Провожая СКАЧАТЬ