В людях. Максим Горький

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ влажные доски. При малейшем движении моем бугорки песку вокруг могилы осыпались, тонкие струйки текли на дно, оставляя по бокам морщины. Я нарочно двигался, чтобы песок скрыл эти доски.

      – Не балуй, – сказал Язёв отец, покуривая.

      Бабушка принесла на руках белый гробик, Дрянной Мужик прыгнул в яму, принял гроб, поставил его рядом с черными досками и, выскочив из могилы, стал толкать туда песок и ногами, и лопатой. Трубка его дымилась, точно кадило. Дед и бабушка тоже молча помогали ему. Не было ни попов, ни нищих, только мы четверо в густой толпе крестов.

      Отдавая деньги сторожу, бабушка сказала с укором:

      – А ты все-таки потревожил Варину-то домовину…

      – Как иначе! И то я чужой земли прихватил. Это – ничего!

      Бабушка поклонилась могиле до земли, всхлипнула, взвыла и пошла, а за нею – дед, скрыв глаза под козырьком фуражки, одергивая потертый сюртук.

      – Сеяли семя в непахану землю, – сказал он вдруг, убегая вперед, точно ворон по пашне.

      Я спросил бабушку:

      – Чего он?

      – Бог с ним! У него свои мысли, – ответила она.

      Было жарко, бабушка шла тяжело, ноги ее тонули в теплом песке, она часто останавливалась, отирая потное лицо платком.

      Я спросил ее, понатужась:

      – Черное-то в могиле – это материн гроб?

      – Да, – сказала она сердито. – Пес неумный… Года еще нет, а сгнила Варя-то! Это все от песку, – он воду пропускает. Кабы глина была, лучше бы…

      – Все гниют?

      – Все. Только святых минует это…

      – Ты – не сгниешь!

      Она остановилась, поправила картуз на моей голове и серьезно посоветовала:

      – Не думай-ка про это, не надо. Слышишь?

      Но я думал: «Как это обидно и противно – смерть. Вот гадость!»

      Мне было очень плохо.

      Когда пришли домой, дед уже приготовил самовар, накрыл на стол.

      – Попьем чайку, а то – жарко, – сказал он. – Я уж своего заварю. На всех.

      Подошел к бабушке и похлопал ее по плечу.

      – Что, мать, а?

      Бабушка махнула рукой.

      – Что уж тут!

      – То-то вот! Прогневался на нас Господь, отрывает кусок за куском… Кабы семьи-то крепко жили, как пальцы на руке…

      Давно не говорил он так мягко и миролюбиво. Я слушал его и ждал, что старик погасит мою обиду, поможет мне забыть о желтой яме и черных, влажных клочьях в боку ее.

      Но бабушка сурово остановила его:

      – Перестань-ка, отец! Всю жизнь говоришь ты эти слова, а кому от них легче? Всю жизнь ел ты всех, как ржа железо…

      Дед крякнул, взглянул на нее и замолчал.

      Вечером, у ворот, я с тоскою поведал Людмиле о том, что увидел утром, но это не произвело на нее заметного впечатления.

      – Сиротой жить лучше. Умри-ка у меня отец с матерью, я бы сестру оставила на брата, а сама – в монастырь на всю жизнь. Куда мне еще? Замуж я не гожусь, хромая – не работница. Да еще СКАЧАТЬ