Живая вода времени (сборник). Коллектив авторов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ призадумался. У меня такая психофизиология, что неприятные новости действуют на меня не сразу, а потом. Шприц введен, а потом все растекается… по всему телу. Видимо, это черта исконно меланхолического темперамента, который после изменился, но все же остался. Я думаю, такой же темперамент был у печориных и прочих таких: дурные вести не успевали помешать воле. Ответ успевал стать хладнокровно-адекватен. Ибо когда уже и растеклось, человек уже успел овладеть собой. Словом, в дурной черте есть сильная сторона.

      – Ох! Психологизмы! А что же дальше?

      – Словом, я иронически-героически-мефистофельски и так далее усмехнулся на эту ее, прямо скажем, неожиданную концовку, что называется, не подал виду. Она не сразу вышла из своего транса и потом благодарила, что я не обиделся.

      – Да мы поняли, что занятная женщина. Что же дальше?

      – Дальше я, естественно, как это говорится, в суете забыл обо всем этом. Но, понятно, «что-то» все время как бы топорщилось в мозгу на заднем плане: разговор был, когда мне было 33, что ли, года. Сами понимаете, самое неудобное. Будь мне, положим, 22 или 38, было бы проще. От 22 далеко, от 38 близко: скоро все решится, да и все. А тут… вот эти несколько лет… Как часто мы не знаем истинных мотивировок человеческих действий, всего поведения. Ну кто бы мог про меня подумать, что вот целые 5–6 лет мои войны, писания, срывы, поездки, отношения с семейством, с работой, с женщинами, приятелями и так далее, конечно, не полностью, но на какую-то долю все же определялись вот этой занозой, этой особой цифрой: 39… 39… Мог ли хоть кто-либо разгадать это?

      – Да, для такого бойца как вы мотивировка не очень чтоб очень.

      – Ну, не мешайте.

      – Однако подходило и время. Как вы понимаете, я не буду излагать свою жизнь за те 5–6 лет. Что это были за годы? Ну, как вам сказать… Сзади уж столько лет, что путаешься… В районе с 70-го по 75-й… Побывал и в Италии, и в Монголии, и на сейнере на Арале, и на военных сборах трехмесячных. Делал то и это. Странно сейчас говорить о том времени. Для нынешних его как бы и нет. Что оно такое – «70–75»? Сейчас скажешь – вроде пустое место. Глухая стабилизация, Брежнев и прочее. Застой, вакуум. А жили… Жизнь была. Может, и не жизнь, а, если угодно, Жизнь с большой буквы. Ибо там была естественность, «органичность». Отстоенность. Мы, конечно, бурно ругали жизнь, были всем страшно недовольны, но эти русские настроения всегда входят и в самое русскую жизнь, в нее как таковую… Словом, не буду излагать. А все сидело где-то в мозгу: 39… да, 39.

      – Прямо символика некая.

      – Да, символика. И вот мне исполнилось 39.

      – Кульминация!

      – Да, кульминация. 39. Живу себе.

      – Какой год?

      – Да, какой же это год? 76-й, видимо. Что там в 76-м?

      – Да, ребят, что там в 76-м?

      – Да, как-то и не вспомнить сразу. Впрочем, я разводился.

      – Вы все про одно… Но тебе хорошо: заметное событие. А что там еще-то в 76-м?

      – 76, 76… Н-да… Что-то…

      – То-то и оно.

      – Да ладно.

      – Вот то-то и оно. СКАЧАТЬ