На все четыре стороны. Елена Арсеньева

Чтение книги онлайн.

      Так что к обеду они не опоздали.

      Лизонька так устала, что даже не заметила, как съела две котлеты и снова уснула – на сей раз в своей кровати. Прилегла и Марина. Алене до смерти хотелось последовать их примеру, однако на золоченых антикварных часах в гостиной пробило два, и она засуетилась: как бы не опоздать в библиотеку!

      Из воспоминаний Зои Колчинской

      Да, я уснула, к тому же так крепко, что даже не слышала, как в камере воцарилась обычная утренняя суета, – как все вставали, переговаривались, переругивались, справляли утренний туалет (у нас все очень деликатно относились к отправлению естественной надобности и отворачивались, мужчины и женщины, если кто-то подходил к параше). Проснулась лишь тогда, когда за дверью завозились охранники, которые дважды в день приносили бачок с едой.

      Едой у нас была овощная баланда, которую оставляли нам в бачке. А спустя полчаса охранники приходили за бачком снова. В бачке был большой уполовник, которым седой историк наливал баланду по мискам. Почему-то именно он был назначен раздад– чиком пищи, наверное, за свой изрядно-таки отстраненный вид. Казалось, человек, имеющий такой потусторонний облик, чужого не возьмет, на лишнее не позарится… Собственно, так оно и было. В овощи добавляли перловку, так что еда, в общем-то, была сытная, хоть и скудная, унылая. Хлеба, кислого, сырого, тоже было мало. Никому с воли ничего не передавали, это было запрещено большевиками. Словом, завтрак, обед и ужин были у нас в камере временем святым, все относились к еде истово и исподтишка, а кто и откровенно, косились, не съел ли кто-то больше. Все вечно были голодны…

      И вот, едва приоткрыв глаза, наблюдаю сцену: тюремщики ставят посреди камеры бачок с баландой, потом велят всем приготовить посуду. Все мигом полезли на нары и вытащили свои миски и ложки, которые не знали ни горячей воды, ни мыла, но всегда блестели чистотой, потому что были вылизаны до блеска. Моя соседка-воровка достала свой прибор и мой, поскольку я лежала на полу, а не на нарах. В результате все показали свою посуду – кроме Малгожаты, которая тоже, как и я, едва проснулась и еще не вполне осознала, где находится.

      – А ты что ж? – спросил тюремщик, глядя на нее исподлобья. – Ты посуду покажи.

      – Нема, – пробормотала она по-польски, но тотчас перешла на русский язык: – У меня нет.

      – Как же это тебя в камеру определили, а посуды не дали? – не поверил тюремщик, который на дежурство заступил только с утра, значит, принимал эту незнакомку на тюремный постой другой человек, его сменщик. – Может, тебя и на довольствие не определили? Ну, коли так, будешь голодом сидеть, пока начальник не придет и не прикажет тебя кормить.

      – А когда он придет? – робко спросила Малгожата.

      – Ну, когда… – почесал в затылке, сдвинув на лоб форменную фуражку, тюремщик. – Они нам не докладывают. Может, сегодня, а может, и завтра. Тогда и скажут ему, так, СКАЧАТЬ