Возраст третьей любви. Анна Берсенева

Чтение книги онлайн.

      Колина тревога сразу передалась ему, но сейчас надо было сосредоточиться на распухшей Наташиной ноге.

      – Я сейчас, – сказал Гринев. – Сейчас, иду уже, Коля. Все, Наталья, больше больно не будет, ножка твоя как в колыбельке. Вытирай слезы!

      Радио в ординаторской не выключалось, но об Армении больше пока не передавали. Но и того, что уже сказали, было достаточно, чтобы понять: помощь там нужна в таких масштабах, которые отсюда, из Москвы, даже представить трудно.

      Уже назывались фамилии врачей, которые поедут от Склифа, хотя о поездке еще не объявили официально. Говорили: Петрицкий, Соломин точно, скорее всего, еще Аверченко, наверняка Ларцев… Юрина фамилия не называлась ни разу, и он понимал, что она и не прозвучит. И что обижаться так же бессмысленно, как требовать, – тоже понимал. Не до амбиций, поедут врачи с таким опытом, которого нет и просто быть не может у молодого ординатора…

      Понимать-то он понимал, но и сидеть на месте, как будто ничего не случилось, – это тоже было не по нему.

      Главное, что он знал: безвыходных ситуаций не бывает. Или, во всяком случае, их гораздо меньше, чем люди склонны думать. Безвыходна только смерть, а пока человек жив, дело небезнадежно, даже если он кажется полутрупом.

      Ну, а сам он пока еще, слава Богу, жив, и даже не полутруп, – значит, должен найти выход.

      Надо было придумать что-то, чтобы избавиться от незнакомого, свербящего чувства неправильности происходящего с ним, которое не давало Юре покоя с самого утра.

      И для этого надо было прежде всего рассудить логически. Итак, от Склифа он не поедет – это факт. Поехать он должен – это тоже факт. Каким образом обыкновенный человек из Москвы может попасть в район землетрясения в Армении? Как частное лицо – никогда, там наверняка уже патрули, оцепление, да и билетов не возьмешь на самолет. Значит, надо искать организацию, которая его отправит.

      И тут, при слове «организация», Гринев сразу понял, к кому надо обратиться.

      Он вспомнил горнолыжную базу на Джан-Тугане, куда ездил каждый год, еще школьником. Вообще-то база была не мединститутская, а МВТУ имени Баумана. Но в Бауманском у Валентина Юрьевича работали друзья, сам он в студенческие годы тоже ездил на Эльбрус – до травмы, конечно, – и пристроить сына на горнолыжную базу не составляло особого труда.

      Юру совершенно не привлекал альпинизм, которым увлекалось множество его ровесников. Ему казалось странным стремление рискнуть, чтобы «испытать себя»; даже песни Высоцкого на эту тему не нравились. Как это можно «испытывать себя», искусственно создавая рискованные ситуации? А главное, зачем?

      То есть сначала он не думал об этом так определенно – просто не находил удовольствия в альпинистском лазанье по горам. А потом, когда на старших курсах началась настоящая работа, Юра и вовсе стал относиться к пустому риску с брезгливым недоумением.

      Но горные лыжи – это было совсем другое. СКАЧАТЬ