Жизнь Матвея Кожемякина. Максим Горький

Чтение книги онлайн.

      Бледнея и смущённо улыбаясь, он молча уходил прочь и думал без обиды, но с великим удивлением:

      «Вам-то что? Если я виноват – так против отца, против бога, – а вы-то что?»

      Он не отвечал на обиды и насмешки и не заметил, что его скромность, смущённые улыбки, бесцельная ходьба по городу и неумение подойти к людям, познакомиться с ними вызывают у них то снисходительное, небрежное отношение к нему, которое падает на долю идиотов, убогих и юродивых.

      А в нём незаметно, но всё настойчивее, укреплялось желание понять эти мирные дни, полные ленивой скуки и необъяснимой жестокости, тоже как будто насквозь пропитанной тоскою о чём-то. Ему казалось, что, если всё, что он видит и слышит, разложить в каком-то особом порядке, разобрать и внимательно обдумать, – найдётся доброе объяснение и оправдание всему недоброму, должно родиться в душе некое ёмкое слово, которое сразу и объяснит ему людей и соединит его с ними.

      Приходилось разбираться в явлениях почти кошмарных. Вот рано утром он стоит на постройке у собора и видит – каменщики бросили в творило извести чёрную собаку. Известь только ещё гасится, она кипит и булькает, собака горит, ей уже выжгло глаза, захлёбываясь, она взвизгивает, судорожно старается выплыть, а рабочие, стоя вокруг творила в белом пару и пыли, смеются и длинными мешалками стукают по голове собаки, погружая искажённую морду в густую, жгучую, молочно-белую массу.

      – Почто вы её? – спросил он.

      Молодой малый, с круглым румяным лицом и опудренными известью усами, ответил вопросом:

      – Твоя, что ли?

      – Нет.

      – Так это мы, – сказал парень, добродушно ухмыляясь, – смешно больно полощется она!

      А другой рабочий объяснил:

      – Бегала она тут, – бегает, значит, ну – животная всё-таки глупая – сорвалась! Мы было хотели вытащить её, да куда она? Ослепла, чай. Пускай уж…

      Матвей, наклонив голову, сконфуженно отошёл прочь: он видел, что именно этот человек, русый и курносый, подманил собаку, приласкал её и сшиб в творило пинком ноги, крикнув товарищам:

      – Топи её!

      Вот посреди улицы, перебирая короткими ногами и широко разгоняя грязь, бежит – точно бочка катится – юродствующий чиновник Черноласкин, а за ним шумной стаей молодых собачонок, с гиком и свистом, мчатся мальчишки, забегают вперёд и, хватая грязь, швыряют ею в дряблые, дрожащие щёки чиновника, стараясь попасть в его затравленные, бессильно злые глаза. Он уже весь обрызган, грязь течёт у него по животу, который безобразно свисает до колен, человек прыгает по лужам, открыв круглый, как у сома, рот, и одной рукой машет перед лицом, защищая глаза, а другой подхватывает снизу живот свой, точно боясь потерять его. Его коротенькое тело неизъяснимо быстро вертится во все стороны, он устал, из маленьких глаз текут грязные слёзы.

      Мальчишки прыгают вокруг него и хором кричат, взмахивая руками:

      – Петька Черноласкин, бритая губа! Соль воровал, жену барам продавал! Кабацкая затычка, острожный СКАЧАТЬ