Жизнь Матвея Кожемякина. Максим Горький

Чтение книги онлайн.

      Отец выглянул в окно, крикнув:

      – Моть, иди чай пить!

      Пили чай, водку и разноцветные наливки, ели куличи, пасху, яйца. К вечеру явилась гитара, весёлый лекарь разымчиво играл трепака, Власьевна плясала так, что стулья подпрыгивали, а отец, широко размахивая здоровой рукой, свистел и кричал:

      – Делай, ведьма! Моть – поди сюда! Любишь, стало быть? Эх, мотыль мой милый, монашкин сынок! Не скучай!

      Он дал сыну стаканчик густой и сладкой наливки и, притопывая тяжёлыми ногами, качая рыжей, огненной головой, пел в лицо ему удивительно тонким и смешным голосом:

      Матвею почему-то было жалко отца; ему казалось, что вот он сейчас оборвёт песню и заплачет.

      – Марков – подкладывай огня! Ох, ты! Крутись! – командовал отец.

      Коротенький лекарь совсем сложился в шар, прижал гитару к животу, наклонил над нею лысую голову, осыпанную каплями пота; его пальцы с весёлою яростью щипали струны, бегали по грифу, и мягким тенорком он убедительно выговаривал:

      – И-их! – визжала Власьевна, отчаянно заламывая руки над головой.

      – Марков! – вопил отец. – Гляди, а? Это ли не зверь, а?

      – Холмы-горы! – отзывался лекарь, брызгая весёлым звоном струн, а Матвей смотрел на него и не мог понять – где у лекаря коленки.

      Вдруг явился высокий, суровый Пушкарь, грозно нахмурил тёмное бритое лицо и спросил хриплым голосом:

      – За что Муругого убили, беси?

      Отец поднял завязанную руку, махая ею.

      – Видал? Сустав с мизинца – напрочь! Марков ножницами отстриг. Садись, служба!

      – Ещё башку тебе отстригут, погоди! – предупредил солдат, усмехаясь и взяв Матвея за руку.

      – Айда спать!