Связанный гнев. Павел Северный

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      – Шляешься от безделья. Сидел бы в своих Мытищах. Дед!

      – Слушаю, ваше благородие!

      – Почему долго не отпирали ворота?

      – Из опасения. Сами знаете, что по осени варнаки, назвавшись полицией, ограбили моих постояльцев.

      – На все вопросы ответы находишь. Смотри у меня, умник-разумник. Пойдем во двор!

      – Может, сперва чайком погреетесь? Чать, непогода.

      – Некогда, – ни с кем не прощаясь, пристав направился к двери.

      Савелий попросил Макарова:

      – Погляди за самоваром, Захарыч.

      После ухода пристава Савелия Макаров снял с самовара железную трубу. Надел на самовар конфорку и поставил его на стол. Со двора доносились голоса. Скоро они стихли, и только лаяли потревоженные собаки.

      Бородкин достал из валенка сверток и вернул Макарову.

      – Спасибо! А ведь Савелий прав: руки у вас действительно рабочие.

      – Пусть будет по-вашему.

      – Почему не спросите, что в свертке?

      – Зачем? Понял, что ценен для вас, если хотели от полиции спрятать.

      – Может быть, завтра со мной поедете?

      – Спасибо!

      В горницу вернулся Савелий:

      – Унес черт окаянных. Пристав этот с дурью в характере. Соврал про купца. Стражник знакомцем оказался, так и шепнул, что из пересыльной тюрьмы двое политических сиганули. Пристав этот на руку быстрый и всякого норовит словом принизить. С тобой, Захарыч, как непочтительно разговаривал. Давайте чаевничать! Чай теплом обиду с души сгонит…

      Глава IV

1

      Столбовая дорога реки Миасс в лесистой долине Ильменского кряжа. Возле Чашковских гор в котловине на берегах реки нашел себе место Миасский завод, а за ним путь к хрустальной воде Тургояк-озера. Живописны его берега, схожие с декорациями к древнему уральскому сказу. Каменными заплотами обгородили его горные хребты, проросшие сосновыми борами.

      Шумят сосны. В их извечном шуме блазнится слуху старинный напев-наговор былин и сказаний, сложенных мудростью народа на избяной Руси до нашествий полчищ Батыя.

      Любой старатель-следопыт, спрошенный о сосновых борах Тургояк-озера, надвинув на лоб заячью шапку, не торопясь ответит, что в их гуле чаще всего мерещится эхо набата, а иной раз вдруг напомнит напев колыбельной песни, а то тихий звон гуслей, струны коих шевелят старческие пальцы сказителя, про то, что было в стародавнюю пору.

      Сторожат горы озеро, похожее на огромную хрустальную бусину в оправе броши из малахита. Шевелит любой ветер вершины сосен. Шумят они то минорными, то мажорными нотами, перепеваются с соснами озера Ильменя-Уральского, соседа Тургояк-озеру. О вечности природы шумят сосны. На комлях[7] сосен кора сине-серебристая с сединой, а у вершин золотистая с брызгами запекшейся крови. Залита кора слезами смолы, блестят ее капли на стволах, заросших зеленовато-серыми мхами. В борах Тургояк-озера нет лесной дремучести и бурелома. Светло и по-торжественному привольно в них.

      Чашковские горы у озера на вид суровы. СКАЧАТЬ