Анализ художественного произведения. Стиль и внутренняя форма. И. Г. Минералова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ до жизни юродивого, когда в умалении прозревается возвеличивание. Так и выходит в конце концов, что этот самый Шаша – и калека, юродивый, и обличитель, и страстотерпец. Угроза «я все молчу» разрешается в рассказе и музыкально-поэтически нищенскими стихирами, где апокалиптическое служит доминантой:

      Михаил Архангел

      Тварь земную поморить,

      Он вострубить в трубы,

      Возглаголить людям:

      Вот вы жили-были

      Своей вольной волей,

      В церкви не бывали,

      Заутреню просыпали,

      Позднюю обедню прожирали:

      Вот вам рай готовый —

      Огни негасимые,

      Муки нестярпимые!

      Между прочим, образ калеки, приведенный в рассказе «Я все молчу», иначе показан в знаменитом стихотворении «Вход в Иерусалим». Как и в вышеназванных рассказах, соположение иконного и портретного стимулирует литургические ассоциации в прозаическом произведении, где важно не только собственно религиозно-символическое, но, повторимся, и музыкально-поэтическое. Особенное значение, как мы уже успели убедиться, имеет искажение имени или вовсе отказ от именования своих персонажей. Без сомнения, снятие имени в бунинских новеллах сообщает им всеобщий смысл, родственный художественному смыслу поэтических, стихотворных произведений. И эта характерная черта бунинского слога – отсутствие имени играет совершенно иную роль, чем в произведениях его современников, например «Красном смехе» Л. Андреева, «Песках» A.C. Серафимовича.

      Впрочем, отсутствие имени в прозе и особенно в стихах усиливает нравственно-социальный статус героя, выводит бытовое в сферу бытийного: так происходит с героями названного стихотворения. Евангельская цитата, открывающая стихотворение, предваряет проступающий портрет страстей:

      «Осанна! Осанна! Гряди

      Во имя Господне!»

      И с яростным хрипом в груди,

      С огнем преисподней

      В сверкающих гнойных глазах,

      Вздувая все жилы на шее,

      Вопя все грознее,

      Калека кидается в прах,

      На колени,

      Пробившись сквозь шумный народ,

      Щербатый и в пене,

      И руки раскинув с мольбой —

      О мщенье, о мщенье,

      О пире кровавом для всех,

      Обойденных судьбой (курсив мой. – И.М.).

      Вначале дан «перечень» характерных черт, затем сам облик, затем статус: калека, а потом описание переходит в действие – калека кидается одновременно в прах и навстречу Господу. Этому прозаическому, подробно и аффектированно-натуралистически прописанному портрету противопоставлен Образ, Портрет Спасителя, разительно напоминающий иконное изображение его на праздничной иконе «Вход Господень в Иерусалим»:

      И ты, всеблагой,

      Свете тихий вечерний,

      Ты грядешь посреди

      Обманувшейся черни,

      Преклоняя свой горестный взор,

      Ты вступаешь на СКАЧАТЬ