Аналогичный мир. Том первый. На руинах Империи. Татьяна Николаевна Зубачева

Чтение книги онлайн.

      – Ох, Эркин, я так рада, правда.

      – Ну, так и я рад, – беззвучно шевельнул губами Эркин.

      И потом, уже ночью, он долго лежал без сна, слушая дыхание Жени и Алисы. Женя говорила о бале. Нет, это хорошо, что она идёт туда. Вот только… он ведь и сегодня там работал. Разбирали всякий мусор, расчищали парадные залы и лестницу. Работа была несложной, заплатили хорошо, наняли на завтра, а его и сейчас трясёт. Когда в одной из комнат из-под обломков штукатурки и другого мусора показался жёлтый паркет, его и затрясло. Такой пол был в имении. На таком паркете он лежал в тот первый день, когда от боли темнело в глазах и мутился разум. И в Паласах такой же, и в распределителях, питомниках, в сортировочных залах такой же, он помнит. Там его отобрали в спальники. Трижды он проходил этот отбор. И помнит. Медово жёлтые, плотно пригнанные друг к другу дощечки. Он сам не ждал, что с ним такое будет, что его опять обдаст холодной волной страха, бессильной ненависти и отчаяния. Если бы не Андрей он бы всё бросил, плюнул на деньги и ушёл. Но увидел такую же ненависть в глазах Андрея, услышал его хриплый шёпот, выплёвывающий чудовищные, неслыханные им раньше ругательства. И остался. Они чистили эти залы яростно, как в драке. Белые ремонтники не заметили ничего, да и работали они в разных залах. Они уходили, ремонтники начинали свою работу. И завтра им убирать за ремонтниками. На улице они, не считая, спрятали деньги и, не сговариваясь, пошли на станцию и там подвалили к первой попавшейся ватаге, чтобы напряжением рвущихся жил, перехваченным на рывке дыханием, рухнувшей на плечи тяжестью и страшной усталостью, от которой темнеет мир вокруг, забить пережитое, чтобы не стало его, будто и не было.

      Эркин медленно перевёл дыхание. Он лежал, сжав кулаки и стиснув зубы, и сейчас заставил себя распустить мышцы. Женя права – никто не виноват в его страхах. Этот он пересилил. Но он смог это не сам. Рядом был Андрей. И ещё была память. Он видел этот паркет и другим. Там же, в имении…

      …Как в суматохе охоты на надсмотрщиков и хозяев не подожгли дом, непонятно. Но дом уцелел. И он шёл по гулким пустым комнатам, заваленным обломками мебели. И жёлтый паркет, только вчера заботливо натёртый рабами, скрипел под его грубыми сапогами скотника. Крики пирующих на кухне рабов сюда не доходили, и его шаги отзывались эхом. Он столько лет прожил здесь, не бывая дальше пузырчатки…

      …Эркин не хотел это помнить, не хотел разбираться, раскладывая, что после чего случилось. Суматошные дни Освобождения, слившиеся в один непонятный день. Он понимал всех и не понимал себя…

      …Истошные крики в доме ударили в спину. Крики страха, боли и радости. Он знает: ловят и бьют, убивают надзирателей, ищут хозяев. Почему он не пошёл туда? Разве не мечтал об этом часе, о том, как хрустнет под его пальцами горло Полди. Так чего ж он сидит не в силах шевельнуться? А крики то приближались к крыльцу, то опять откатывались в глубь дома. А потом его будто толкнул кто, и он побежал на скотную, к брошенной без присмотра и наверняка проголодавшейся скотине. Она-то не при чём. Пол он домывать не стал, а занялся кормом. И уже подходило время дневной дойки. Он всё приготовил, но бык чего-то беспокоился. Наклонив голову, бык недовольно фыркал, громыхал цепью, СКАЧАТЬ