Венеция в русской поэзии. Опыт антологии. 1888–1972. Антология

Чтение книги онлайн.

      В ней движется толпа, а в окнах кисти бус,

      Мозаик пестрота пленяют чуждый вкус,

      Со львом апостольским тисненья дорогие

      И слава поздняя муранского стекла…

      А там стоит она, таясь из‐за угла,

      Мещанка по лицу, по стану королева,

      Венецианская пленительная дева,

      Которая меж нас своей добычи ждет…

      Иль страстью на тебя уста их не дышали?

      Ты помнишь беглый взгляд и траур длинной шали,

      И в переулок вдруг нежданный поворот,

      И смех заманчивый, и низкий тэмбр альта, —

      И здесь у Сан-Дзулиан иль около Риальто

      Идет к ней юноша и предлагает сесть

      В немую гондолу, чтоб вместе ночь провесть.

      Вот отданы пути случайной Ариадне…

      Нет города нежней, но нет и беспощадней

      Венеции! Ее причудливая сеть,

      Где триста мостиков не устают висеть

      Над бездной роковой канальца иль канала,

      Таит до наших дней и Шейлоков немало,

      И всяких нор, куда полночная краса.

      Увозит юношей, – храни их небеса!..

      Ладья, накренена, скользит стрелою; скоро

      Уж пройден Вендрамин и золотой Ка д’Оро,

      Но вот красавицы корыстный произвол

      В ущелье мшистое любовный пыл увел,

      Уж гондола скользит по темным переулкам.

      Вот церковь проплыла, мелькнув во мраке гулком

      Сырой стеной. Кругом безлюдно и темно,

      Лишь ругань сыплется в открытое окно,

      Крик женский иногда пронзает воздух влажный,

      Да изредка удар иль поцелуй продажный…

      Ах, страшно!.. Что ему прелестный шепчет рот

      На языке чужом? Вот новый поворот,

      И приоткрыла дверь им грязная трущоба…

      Здесь вместо ложа ты найдешь… не крышку гроба, —

      А смерть безвестную, бескровной раны боль

      И для нетления лагунной влаги соль…

      А этот кто такой, стоит, в кармане роясь?

      Наверно, у него кинжал заткнут за пояс?!

      Решетка для чего у черного окна?

      И в доме почему такая тишина?

      О, бедный юноша! Промолвив «buona sera»,

      Уже красавице он кинул кошелек,

      Из лодки не встает и молит гондольера,

      Чтоб поскорей его отсюда он извлек…

      Отелло, Джессика, ридотто, Казанова!..

      Проклятый романтизм! Нет, на пьяцетту снова,

      Где плавная толпа, где шумные кафэ,

      Где речь звучна, как стих в Торкватовой строфе,

      Где гондолы толпой бескрылой присмирели,

      Где чопорно царит роскошный Даниэли

      И, с лошади следя беспечные часы,

      Взмывают короля крученые усы…

      Так, Заяицкий мой, ты жив, и я доволен,

      И даже ни душой, ни телом ты не болен,

      И ныне легкий нрав исправить собрался…

      Увы, проглочен крюк, натянута леса.

      Пропитан Фолькельтом, сигарой и рейнвейном,

      Предвижу, будешь ты почтенным и семейным,

      И скоро, скоро уж на свадебных пирах,

      Наверно, у тебя я буду в шаферах…

      Но, верю я, тебя семейные обузы

      Не вовсе СКАЧАТЬ