Ненаглядные пособия (сборник). Марина Тёмкина
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Ненаглядные пособия (сборник) - Марина Тёмкина страница 7

СКАЧАТЬ размышляя, почему образ смерти начал тогда

      привлекать человечество, ипохондриков, символистов,

      туберкулёзных больных, декадентов, садистов. Фрейд

      писал, что Бёклин, как греки, пользовался образами

      мужчины-женщины-зверя. Много позже Макс Эрнст

      напишет зверя с женским торсом, и Андре Бретон его купит.

      Ленин в гостиничном номере в Цюрихе сочиняет

      перманентную революцию, на стене «Остров мёртвых».

      Надежда Константиновна, супруга вождя, записывает

      в дневнике: «Он неотрывно смотрит в лицо зверя,

      это меня пугает». Гитлер восхищался Бёклином,

      купил оригинал на аукционе. В 39‐м, когда Молотов

      подписывает пакт о ненападении в кабинете фюрера,

      на стене, судя по фотографии, висит «Остров мёртвых».

      Копия в городском музее в Берлине. Остров мёртвых.

      «В Америке принято спрашивать: „Вы какой поэт?‟…»

      В Америке принято спрашивать: «Вы какой поэт?»

      В 80-ые можно было услышать от вполне приличных людей

      с образованием: «Я поэт-сюрреалист».

      От неожиданности я не могла удержаться от смеха.

      Они обижались: «Это не шутка, это серьёзно».

      Как если бы мы сказали, что мы латинские поэты,

      или акмеисты, или поэты-метафизики.

      Сначала я думала, что они действительно без комплексов

      старых культур, потом поняла, что у них другие правила игры,

      но долго не умела ответить, какой я поэт. Теперь запросто

      отвечаю, что я поэт политический, постсоветский,

      эмигрантский, русско-еврейский, феминистский,

      испытавший влияния футуризма, афроамериканской поэзии

      и Нью-Йоркской конкретной школы 60‐х.

2008 Автоперевод

      Четырнадцать строк

      Я пыталась переводить сонеты Шекспира,

      что непросто даже с моим медиевистским прошлым,

      и зачем эти две всегда лишние строчки. Отец был мэром,

      устраивал жильё бродячим актёрам, а перчатки тогда

      не носили простолюдины. В школе – кстати, она

                                                                          в сохранности, —

      учили латыни, протестантизму и как держать свой зад

      непобитым. Разыгрывали зрелища Рима, Плавт, Теренций,

      благочестивые их злодеи морализировали, как скоморохи.

      Его молодые наставники стали учёными мужьями.

      Доска, по которой учили алфавит и Патерностер,

      сторонясь католичества по полит.причинам.

      Так станешь умным, начнёшь писать шифровки

      из мешанины слов исторических с опасностью времени.

      Остановилась на пятом сонете, талант переводчика мне

                                                                          не достался.

      Мириам

      Когда я вышла из Египта,

      меня тогда иначе звали, но брат меня не замечал.

      Хотя СКАЧАТЬ