вспышка теплого красно-оранжевого в зале Даров, пробудившая в нем необъяснимое любопытство. Она стояла к нему спиной, одетая в такую же безобразную обвисшую ядовито-желтую робу, как и все вокруг, и Крорр не мог увидеть лица, лишь жуткие синие волосы в косе и очертания изящной шеи. А еще позу. Она будто ждала нападения сразу и отовсюду, одновременно готовая и уйти в глухую оборону, и стремительно атаковать. Он мог обойти ее, мог приказать убраться с дороги, но крыло дернулось тогда, будто само собой, толкая ее в бронзовую зону. Первый раз с тех времен, как он научился владеть своими крыльями в совершенстве, произошло нечто подобное. Как оказалось, первый, но не последний. Это безобразие с цветовыми фокусами и своеволием частей собственного тела стало проявляться с завидным постоянством, стоило Войт попасть в поле его зрения. Естественно, это не могло не выводить Крорра из себя. Кому бы такое понравилось? Пульсирующие волны насыщенного темно-розового, окружающие ее обнаженное тело в общем душе и против воли притягивающие его внимание, резко становившиеся почти коралловыми, когда озабоченные юнцы-уголовники пялились на нее слишком пристально, излучая флюиды чистой похоти. Пелена настоящего кровавого, пока он камнем несся вниз, наблюдая за стычкой Войт и Зенски, которая отхлынула лишь в тот момент, как настоящая кровь агрессора окрасила его клинок. Кокон цвета переливчатого пламени, окруживший девушку в его ванной, в то время как он стоял и пялился, неожиданно утратив способность двигаться и четко мыслить, и боролся с иррациональной потребностью коснуться его рукой или даже окутать крыльями, чтобы узнать, согреет или обожжет. Но хуже всего была та тяжелая, почти непроглядная и удушливая завеса яростно-багрового, что накрыла от вида чужого мужского тела поверх ее. Губы на губах, его руки удерживают неподвижно ее запястья, ноги раздвинуты, ни миллиметра пространства между ними… Точно, как в том сне-наваждении Крорра, где он сам распростер обнаженную Войт на своей постели, обездвижив руки над головой, терзая ее рот свирепыми поцелуями и вколачиваясь в нее с такой одержимостью, точно карал за что-то, а не гнал обоих к опустошающему наслаждению. И в том видении она выгибалась так, что почти сбрасывала с себя в ответном страстном безумии, резко толкала свои бедра ему навстречу, вдавливала пятки в поясницу, пришпоривая, требуя, требуя больше и сильнее. Кусала его губы, рычала и протяжно стонала в его рот, отчаянно пыталась вырвать руки из его хватки, подстегивая этим его неестественное возбуждение еще больше. Очнулся Крорр от того краткого сна весь в поту, с ломотой в напряженных до предела мышцах, словно и правда от дикого постельного марафона, и пульсирующей тягучей болью в паху. Встав под ледяной душ, подумал, что нахождение рядом со всеми этими отморозками, насильниками, похоже, сродни какому-то особенно заразному вирусу и нужно лучше контролировать себя. Никогда он не позволял себе никакой дикости с партнершами в постели. Никогда даже не фантазировал о чем-то таком. Тело женщины, делящей с тобой постель, пусть и без любви, просто ради удовольствия и снятия напряжения, нужно почти боготворить, изнуряя долгой изощренной лаской, а не таранить и рвать,
СКАЧАТЬ
