Плата кровью. Александр Пересвет

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Да и ясно уже всё: парней наших завезли в Счастье. А там где их держать как не на ТЭС?

      И как такую точную дислокацию определили? Вроде там в пределах соты только может быть. Хотя, смотря какую аппаратуру гэбэшникам шефы передали. Вон, у тех же «артельщиков» – такие есть средства определения цели по месту, что чуть ли не отдельный укровский «Поднос» в состоянии засечь. В общем, повезло им с участием гэбэшников в операции…

      – Давай, Вова, – сказал он. – Верти баранку к Счастью, пока не стемнело. Нам ещё вокруг станции осмотреться надо…

* * *

      За дверью протопали, что-то пробубнили. Раздался короткий вскрик, потом послышалась возня. Кого-то проволокли по коридору. Может быть, даже кого-то из двух ребят из писательской делегации. На допрос. Как в гестапо.

      А что? Даже воображения напрягать не надо, чтобы представить, как оно тогда было. Может, и в войну гестапо в этом же здании располагалось – каратели обычно вольно или невольно демонстрируют преемственность друг у друга.

      Всё остальное сходится. Холодный подвал, стянутые за спиною руки, завязанные глаза. Избитое тело… Грамотно избитое, без синяков и переломов. Эти характерные звуки за дверью камеры.

      Фашисты в допросной. Такие же фашисты. Разве что говорят не по-немецки, а на мове своей хуторской.

      А что? И на той войне бандеровцы с удовольствием исполняли роль допросчиков и переводчиков при гестапо. Легко представить, что гестаповцы просто ушли спать, предоставив заключённых произволу своих местных подручных…

      Мешки сняли, пригнув головы, и завязали глаза тряпками. В промежутке Александр смог увидеть помещение. Пол в виде неровно залитого и растрескавшегося бетона. Стены в кафеле, замызганном, потрескавшемся, частью обвалившемся. Очень похоже на какое-то предприятие. Промзона? Или ТЭС? Стоят же айдаровцы на ТЭС!

      Если это она, есть шанс на спасение. По ту, нашу, линию фронта не раз слышал Александр разговоры о том, что между айдаровцами и персоналом станции отношения далеко не идиллические. А даже прямо враждебные. Щемят каратели сотрудников, называя такими же «сепарами», что и «на той стороне». Часто избивают, отбирают что понравится. К женщинам пристают. В общем, ведут себя как натуральные оккупанты или полицаи в войну. Постоянные подозрения в саботаже и работе на противника, а потому – регулярные репрессии. А по пьяной лавочке просто терроризируют людей.

      Разговорам таким можно было верить, потому что общение между людьми на гражданском уровне не прекращалось, несмотря на разделившую их линию фронта. Оставались родственники, друзья, бывшие теперь уже сослуживцы. Наконец, просто земляки, которые ходили друг к другу прикупиться товаров – у кого что дешевле, – или снять денег с карточки, поскольку украинские банки в ЛНР не работают. А старики элэнэровские – ещё и пенсию получить на украинской стороне, в дополнение к той, что только в декабре начали кое-как платить в Луганске.

      Надежда на «своих» была, конечно, призрачной. И всё же таять не хотела, несмотря СКАЧАТЬ