Комната на Марсе. Рэйчел Кушнер

Чтение книги онлайн.

      Когда это не подействовало, он ткнул ее в плечо концом армейского полусапога.

      А затем завопил в переднюю часть:

      – Не реагирует.

      Они называют себя пенитенциарным персоналом. Настоящие копы считают тюремных надзирателей не копами, а неудачниками, стоящими в самом низу правоохранительной иерархии.

      Тот, что сидел впереди, позвонил по телефону.

      Второй хотел было вернуться вперед, но остановился и взглянул на Фернандес.

      – Слышал, ты замуж вышла, Фернандес.

      – Займись собой, – сказала она.

      – Позволь спросить, Фернандес. У них бывают специальные свадьбы, типа специальной олимпиады?

      Фернандес улыбнулась:

      – Если я когда-нибудь решу выйти за дебила вроде вас, сэр, я это выясню.

      Конан одобрительно ухнул:

      – Дебилы вроде меня не женятся на жирных страшных тюремных шалавах, Фернандес.

      Он прошел по проходу и сел на свое место. Похоже, он уже забыл о женщине, потерявшей сознание.

      Лора Липп заснула, а это значило, что она наконец утихомирилась.

      Мы ехали в тишине, с необъятным бессознательным телом на полу автобуса, наполовину под сиденьем.

      Чем меня не устраивал Сан-Франциско – это тем, что у меня там не могло быть будущего, только прошлое.

      Для меня этот город начинался с прибрежного района Сансет, блеклого, затянутого туманом, без деревьев, с бесконечными однообразными домами, построенными на песчаных дюнах, простиравшихся на сорок восемь кварталов в сторону пляжа. В этих домах проживали китайские эмигранты из среднего-среднего и низшего-среднего классов и ирландцы-католики из рабочего класса.

      «Жареных мух», – говорили мы, заказывая ланч в средней школе. Так мы называли жареный рис, подававшийся в картонных коробочках. Восхитительный на вкус, но его всегда было мало, особенно если у вас отнимали его. Мы называли их гуками. Мы не знали, что это словечко относилось к вьетнамцам. У нас гуками были китайцы. А лаосцы и камбоджийцы были плавунами. Это были 1980-е – подумать только, через что прошли эти люди, чтобы попасть в Штаты. Но мы этого не знали и не хотели знать. Они не говорили по-английски и пахли своей странной пищей.

      Сансет с гордостью причислял себя к Сан-Франциско, однако он не имел ни малейшего отношения к тому, о чем вы могли подумать: ни к радужным флагам, ни к поэзии битников, ни к крутым извилистым улицам – его отличительными чертами были туман, ирландские бары и алкогольные магазины на всем протяжении до Большого шоссе и переливчатое море битого стекла вдоль бесконечной парковки пляжа Оушн-бич. А еще это были мы, девчонки на задних сиденьях чьих-нибудь тюнингованных «чарджеров» и «челленджеров», ехавших недолгой, но длинной дорогой вдоль сорока восьми кварталов на пляж, это было ружье одного мальчишки с украденным глушителем и стайки людей на углах улиц с отдельными пятнами белых одежд.

      Если вы приезжали в город или СКАЧАТЬ