– Почему ты ничего не рассказала, когда я была маленькой?
Аста пожала плечами:
– Ты была моей дочкой. Я всегда любила тебя как родную. Я забыла, что ты от кого-то другого.
– Far – мой отец?
– У моего мужа достоинств было немного, lille Свонни. Но он никогда бы не изменил жене. Он был не настолько испорчен. Удивительно, что ты так подумала.
Тут Свонни закричала. И прикрыла рот ладонью:
– Удивительно? Удивительно? Ты говоришь такие вещи и удивляешься моим словам?
Аста оставалась абсолютно спокойной и хладнокровной:
– Конечно, я удивляюсь, что ты так разговариваешь с матерью.
– Ты не моя мать. Ты сама только что сказала. Это правда?
Снова тот же странный взгляд, равнодушная улыбка, полупризнание в озорстве. Любой узнал бы Асту по этому описанию.
– Я что, преступница, Свонни? А ты полицейский?
И Свонни, словно маленький ребенок, произнесла:
– Он не сделал мне кукольный домик.
– Ты просто большой ребенок. Ладно, подойди и поцелуй меня.
И подставила щеку. Свонни говорила, что в тот момент ей захотелось встряхнуть эту маленькую старушку, схватить за горло и выдавить из нее правду. Но она лишь смиренно поцеловала мать и выбежала в слезах.
Торбен нашел ее в спальне. Свонни все еще рыдала, и он нежно обнял жену. Тогда он решил, что ее слезы вызваны признанием Асты насчет скорой смерти.
Но Аста не умирала. Она прожила еще одиннадцать лет.
7
О тех одиннадцати годах рассказала Свонни, когда мы сблизились с ней после смерти моей мамы. Конечно же, рассказала не все, на такое никто не решится. Но то, что посчитала нужным, открыла.
После размолвки с Астой за кофе и ссоры в ее спальне прошло немало времени, прежде чем Свонни доверилась Торбену. Моя мама была ее поверенной, но ей запретили до поры до времени обсуждать эту ситуацию с Астой. Почему же Свонни держала Торбена в неведении? Все говорили, что их союз оказался удачным, они были неразлучны и преданы друг другу. История его долгого и пылкого ухаживания хорошо известна. Когда находишься в их обществе, можно заметить, как он украдкой поглядывает на нее, а она незаметно отвечает ему полуулыбкой. Дома они разговаривали по-датски, это был их личный язык. Но тем не менее признания Асты долгое время оставались для него тайной.
Моя мама часто видела сестру расстроенной, с темными кругами под глазами от бессонницы. Врач даже выписал ей транквилизаторы. Замечал ли Торбен эти перемены? Или она лгала ему, объясняя свое состояние другими причинами?
После смерти Торбена и Асты Свонни призналась, что ее охватывал ужас при мысли, что может подумать о ней Торбен. Его семья принадлежала к высшему обществу, возможно он был потомком аристократов. Но бояться, что после тридцати лет супружеской СКАЧАТЬ