Сказаниада. Петр Ингвин

Чтение книги онлайн.

      Да, синьор Валентино – вампир. На самом деле вампиры – вовсе не кровососы из страшных сказок.

      – У вас есть выражение «энергетический вампир», это ближе, но тоже не то, – объяснял он при знакомстве. – Мы, вампиры, не люди и ничто из того, что человек способен представить. В человеческих языках нет нужного слова. С вашей точки зрения мне подойдет определение «сущность вне времени и пространства, чья пища находится в мире, на который эта сущность умеет воздействовать в определенных пределах». Я исполняю желания, но питаюсь надеждами, что связаны с этими желаниями. Если попросите миллион долларов в надежде жить после этого долго и счастливо, вы получите свой миллион, но проживете несчастливо и недолго.

      Вспомнился анекдот, как за душу, которую надо отдать после смерти, мужик требовал у дьявола вечную жизнь. Георгий рискнул:

      – А если попрошу бессмертие? Это возможно?

      – Почему нет? Но вы учли, с какой надеждой связано это желание? Подумали, где и кем в этом случае проведете вечность, когда я заберу оплату?

      Воображение нарисовало вечного узника, замурованного, как мумия в пирамиде. Затем – олигарха, чьи деньги веками множатся в банке, а сам он лежит в гробу закопанным на километр. Еще – любимца и любителя женщин, у которого при касании прекрасного пола случаются импотенция и понос. Как обойти нежелательное? Потребовать вечность в раю? Но Георгий не представлял райских кущ, разве только в виде болтания ножками сидя на облаках, и здесь его подставить еще проще. А вопрос «кем» просто размазал по стенке. Кем его могут сделать? Вечно шпыняемым бесом, обязанным являться по чужому желанию? Камнем? Элементарной частицей?

      Если Георгий попросит, чтобы сделали Богом – не сойдет ли с ума от одиночества и безысходности? Утешат ли его послушные людишки, которых создаст? Не взбесят ли непослушные, если дать им свободу?

      А если забыть о себе и сделать что-то для человечества? Чтобы все были счастливы. Чтобы не было войн. Чтобы люди не болели. Чтобы не было бедных. Чтобы разделенные встретились, а поссорившиеся помирились.

      Надежда при этом будет самой благой, а она, надо помнить, не оправдается в любом случае. Это плата за исполнение желания. Подвох заключался в самом условии. Чего ни пожелай, эффект получится обратный.

      Синьор Валентино почувствовал смятение Георгия.

      – Вы же писатель, как о себе думаете, – сказал он. – Разделите понятия желания, надежды и цели. Представьте ситуацию, в которой исполнение желания при крушении надежд приведет к цели. В случае правильной формулировки все остаются довольны.

      Георгий моргнул несколько раз, почесал выбритую щеку и все равно спросил:

      – Это как?

      – Очень многие, как, например, местные подростки, которых ныне приписывают к семействам Монтекки и Капулетти, так и не поняли. А некий Хью Хеффнер, пожелавший, чтобы его постоянно окружали самые красивые девушки мира, имел целью долгую жизнь, но надеялся, что его будут любить не за деньги. Желание сбылось, и цель достигнута – хотя надежда не оправдалась. Но цель-то, повторяю, достигнута! Думайте, синьор. И думайте в первую очередь о себе. Чем больше желание решать за всех, тем больше шансов повторить судьбу зелотов, якобинцев, большевиков… Вам трудно поверить, но даже национал-социалисты хотели счастья для всех, просто под всеми подразумевали избранных. Когда кто-то насаждает счастье как сам его понимает, ничего дельного не выходит. О благе человечества мечтали не только бесправные, но и власти предержащие, среди моих клиентов отметились римский диктатор, французский император, русский царь, советский генсек, американский президент… Их желания были благородны, надежды наивны, но честолюбивых личных целей все они достигли. Главное – не врать самому себе. Четко разделите желание, надежду и цель, и все получится. Что вы хотите лично для себя?

      Георгий нервно постучал пальцами по прилавку. Пятый десяток на носу, внешность и возможности никогда в лучшую сторону не отличались, потому главная цель – обрести истинную любовь, взаимную и нерушимую, чтобы жить как в сказке. Эта цель кажется все более призрачной, но терять надежду он не имел права. Отставим пока в сторону.

      Менее приоритетная цель – стать хорошим писателем.

      – Вот вы, синьор, пишете романы, – как типичный итальянец, синьор Валентино помогал себе в разговоре руками, которые сейчас изобразили нечто огромное и чудесное, – хотите, чтобы они оказались лучше остальной литературы, вместе взятой, и надеетесь, что это сделает знаменитым…

      Он прав, Георгий намерен стать узнаваемым писателем, для этого нужны качественные серьезные произведения – такие, чтобы заставляли задуматься, подталкивали к добру и после прочтения не оставляли изжоги. Надежда при этой цели – чтобы на улицах узнавали, деньги рекой текли, и, пока не встретил ту самую сказочную любовь, женщины штабелями в постель укладывались. Что он потеряет, СКАЧАТЬ