Старый еврей. Николай Гарин-Михайловский

Чтение книги онлайн.

      Грязные поля, мокрые скирды хлебов на потемневшем жнивье.

      Дождь льёт и льёт, рассказывая злую сказку хозяевам всех этих скирд, как ничего не останется от богатых некогда надежд.

      – Ничего не останется. – И старый еврей – тяжёлый и большой, грязный и старый, с седой бородой, пригнувшись, едет и смотрит из-под зонтика одним глазом.

      Пара лошадей лёгкой рысцой тащит перегнувшуюся на бок плетушку, азям ямщика, промокший уже насквозь, блестит от воды, как шёлковый, и вода с шапки непрерывной струйкой льёт за спину ямщику, – но он сидит неподвижный, как изваяние.

      – Охо-хо, – вздыхает старый еврей и опять погружается в туманы своей души.

      Осень и там, – идут дожди и всё уже охвачено мокрой пылью осеннего покрова. Старая никому ненужная жизнь подходит к концу. Только и осталось от неё, что соблюдал законы, не ел того, что не положено, справлял шабаш…

      Было худо, думал хуже не может быть и стало совсем худо. И когда стало? Когда бросил даже на проценты деньги давать… Дети настояли, – учёные дети, – хо-хо, – говорят, что неловко… Ну, купил землю… До сената доходило дело: имеет ли право ссыльный еврей в месте своей ссылки покупать землю? Утвердил сенат купчую. Как и не утвердить? Надо же жить где-нибудь человеку. Ну, был виноват – сослали. Болело сердце за старой родиной, – другое солнце там, другие люди, – переболело. Двадцать пять лет прошло и привык: новые места новой родиной стали. Жил, маклеровал при продаже имений, на проценты деньги давал… А разве русские не дают? Русский хуже ещё: еврей трефного не ест, а русский всего сразу и с сапогами проглотит… Семён Илларионович четвёртую часть в губернии земли дворянской проглотил и не подавился: двести тысяч десятин… Вырубил лес, уничтожил усадьбы, сады, как Мамай прошёл по земле, тройную аренду за землю назначил крестьянам, всех нищими сделал, в кандалы заковал, все проклинают его… А кто проклинает его, старого еврея? За что проклинать? Что купил там золотую брошку у барыни, которую удалось ей спасти, когда Семён Илларионыч описывал её имение и всю движимость? А когда случалось перед самыми торгами уже найти вдруг покупщика по вольной цене, Семён Илларионыч разорвать готов был старого еврея и кричал: – Пропадаем от жидов.