Без нее в кабинете сразу стало неуютно. Лампы дневного света придавали мебели и растениям холодные резкие очертания.
За запотевшим окном сумерки быстро уступали место глубокой ночи, хотя промозглый день был до того сумрачным, что переход этот остался совершенно незаметным. Дождь за окном продолжал неистово стучать по наковальне мрака.
Гарри, пережив муки физического и душевного опустошения и взлетев до заоблачных высот романтических чувств, полностью завершил цикл, вновь вернувшись к состоянию полной прострации. Словно окунулся заново в свою молодость.
Выключив компьютер и свет в кабинете, запер дверь на ключ и снес отпечатанные и подписанные документы на первый этаж в канцелярию.
По дороге домой, проезжая по скрытым за сплошной свинцовой пеленой дождя улицам, он молил Бога, чтобы тот ниспослал ему крепкий, без снов и сновидений, здоровый сон. И когда, посвежевший, проснется утром, может быть, он сумеет-таки разгадать тайну пурпурноглазого бродяги.
На полпути домой Гарри потянулся было включить приемник, чтобы хоть немного послушать музыку. Но рука невольно застыла в воздухе, так и не дотянувшись до кнопки «Вкл.». Его вдруг охватил страх, что вместо какого-нибудь музыкального номера в приемнике раздастся голос бродяги, напевно твердящий:
«Тик-так, тик-так, тик-так…»
Глава 6
Незаметно для себя Дженнифер, видимо, забылась сном. Это был, однако, нормальный сон, а не беспамятство фантастических видений, в которое она так часто погружалась. Когда проснулась, ей не надо было усилием воли сбрасывать с себя наваждение смарагдовых-алмазных-сапфировых замков или бурно аплодирующих ее великолепному вокальному искусству толп народа в «Карнеги-Холл». Она была вся липкая от пота, а во рту стоял противный кислый запах прогорклого апельсинового сока.
За окном все еще шумел дождь, выбивая замысловатые ритмы по крыше больницы. А вернее, частной лечебницы. Но не только ритмы, а и пофыркивающие-булькающие-бормочащие атональные композиции.
Полностью лишенная зрения, Дженнифер с огромным трудом различала время года и дня. Но, будучи слепой почти двадцать лет, она выработала в себе умение, основанное на биоритмах тела, довольно точно определять и то, и другое.
Она знала, что наступила весна. Скорее всего сейчас стоит март, конец сезона дождей в южной Калифорнии. Она не знала, какой сегодня день недели, но чувствовала, что уже вечер, что время колеблется где-то в промежутке между шестью и восьмью.
Возможно, она уже отобедала, хотя и не помнила, чтобы приносили еду. Иногда, так и не приходя полностью в сознание, она едва могла проглатывать пищу, которой ее кормили с ложечки, и уж тем более получать от нее удовольствие. Когда же находилась в состоянии полной катотонии, неподвижности, получала пищу внутривенно.
Хотя палата была погружена в мертвую тишину, она ощущала в ней чье-то незримое присутствие, благодаря необъяс СКАЧАТЬ