И вот теперь, на автостраде, далеко от церкви и от матери, но всей душой стремясь к ним обеим, сидя на рельсе ограждения с прямой спиной, словно на церковной скамье, Джилли обхватила одной рукой шею и почувствовала, как пульсирует ее правая сонная артерия. И пусть сердце билось чаще, чем у хористки, упокоенной церковными псалмами, частота эта не свидетельствовала о панике. Пожалуй, точно так же сердце билось у нее в те моменты на сцене, когда она видела, что зрители реагируют на ее шутки не так, как ей хотелось. То было сердцебиение исполнителя, который стоял под светом рампы перед толпой, которая отказывалась признать его за своего. Вот и сейчас она чувствовала, как холодный пот выступил на лбу, на шее, на пояснице, как повлажнели ладони… этой ледяной влаги провала боялись все исполнители, выступающие что на Бродвее, что в самом захудалом клубе какого-нибудь Флайшита.
Только на этот раз потом ее прошибло не из-за боязни провала, а потому, что в голове сверкнула куда более ужасная мысль: вся ее жизнь может круто измениться, и, возможно, ей уже никогда не удастся вернуться к прежнему занятию.
Разумеется, не исключалась вероятность того, что она драматизирует ситуацию. В этом ее упрекали не единожды. Однако не вызывало сомнений, что на текущий момент она сидела на ограждающем рельсе посреди пустыни, далеко от тех, кто ее любил, в компании двух более чем странных незнакомцев, как минимум наполовину убежденная в том, что стражи правопорядка, к которым она обратится, играют в одной команде с теми, кто взорвал ее горячо любимый «Кадиллак». Более того, с каждым сокращением сердца неизвестная субстанция все глубже проникала в ткани ее тела.
И поразмыслив, Джилли поняла, что реальная ситуация, в которой она очутилась, калейдоскопом событий, накалом страстей и ломкой устоявшихся представлений о причинно-следственной связи превосходит любую мелодраму, поставленную на сцене или показанную на экране. «Та еще мелодрама», – пробормотала она.
Через открытую заднюю дверь «Экспедишн» Джилли отчетливо видела Дилана О’Коннера, который сидел рядом с Шепом и говорил, говорил, говорил. Шум проезжающих автомобилей не позволял ей расслышать ни слова, но, судя по устремленному в никуда взгляду Шеперда, Дилан мог бы сидеть в «Экспедишн» в одиночестве, ублажая разговором только собственные уши.
Поначалу он сжал руки младшего брата СКАЧАТЬ