Революционные дни. Воспоминания русской княгини, внучки президента США. 1876-1918. Юлия Кантакузина

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ делала, и хотелось, чтобы те, кем я восхищалась, почувствовали мою симпатию и мое восторженное отношение. Они, похоже, поверили в мою искренность и вскоре полностью приняли меня.

      Молодость и приподнятое настроение не помешали мне увидеть много печального в России. И в деревне, и в городе распространялось какое-то тоскливое настроение, сулившее в будущем беду. Особенно отчетливо оно стало ощущаться к концу 1903 года.

      Я предприняла ряд довольно оригинальных попыток начать вести наше домашнее хозяйство. К счастью, у меня было немного теорий, да и от тех вскоре пришлось отказаться. У домашних слуг были свои традиции, и они считали их более важными, чем идеи какой-то пришелицы. Мне легче было перенять их привычки, чем им воспринять мои. Они всегда называли все «нашим», прилагали немало усилий, чтобы наши небольшие приемы имели успех, и очень гордились ими. Все слуги были «нашими детьми» и такими же членами семьи, как мы сами. Они надеялись, что мы позаботимся о них, будем интересоваться их личными делами, и были уверены, что мы поможем им в беде и простим их промахи.

      За все те годы, что я провела в России, ни один слуга не ушел от нас по собственному желанию, и только нескольких из них уволили – тех, кого наняли случайно. Они не соответствовали установившемуся патриархальному быту. В доме серебро, драгоценности, деньги и другие ценности хранились в шкафах и буфетах, которых никто никогда не закрывал. Поступить так значило бы нанести оскорбление, ибо, насколько мне известно, ничего, даже мало важного, там никогда не пропадало.

      Младенец, маленький Майк, был общим достоянием. Старик Август, камердинер его прадеда, и няня его отца, бабушка Анна Владимировна, вели нескончаемые дискуссии с его собственной няней о том, на кого он больше похож. Как только мальчик родился, Август преподнес мне в подарок консервированную клубнику, которую я как-то попробовала у княгини и назвала превосходной. Между прочим, княгиня тоже ее высоко ценила и подавала нечасто, поскольку консервы делались из превосходных и чрезвычайно крупных ягод, выращиваемых в теплицах Буромки. Я тогда поблагодарила Августа, не придав этому событию большого значения, и сочла, что он просто проявил ко мне внимание, угостив лакомством, которое мне нравилось. Но однажды, когда опять подали клубнику, я стала расспрашивать и обнаружила, что старик просто позаимствовал свой подарок из находившейся в его распоряжении кладовой. «Княгиня не стала бы возражать; да она никогда и не узнает, а если даже узнает, я скажу ей, что намного лучше возбудить у вас аппетит во время болезни, когда вы подарили нам молодого князя, чем угощать этими консервами гостей». Так он объяснил свой поступок – и ни признака сожаления по поводу того, что он распоряжался тем, что ему не принадлежало. Напротив, по его мнению, с одной стороны, были они с княгиней, а с другой стороны – я, больное дитя, заслуживающее всего самого лучшего. Можно принять и такие законы морали, не лишенные своей логики.

      Помню, какие драмы разыгрывались каждую неделю, когда свекровь оплачивала счета и бранила Августа СКАЧАТЬ