Великая разруха. Воспоминания основателя партии кадетов. 1916-1926. Павел Дмитриевич Долгоруков

Чтение книги онлайн.

      Этим простым соображением и логикой затуманенные партийностью люди не руководствуются и теперь, даже после урока большевизма. Например, отколовшаяся от нас группа к.-д., назвавшая себя «демократической», и даже другие к.-д., которые за Милюковым стремятся еще дробить партию, образуя каких-то середняков, не сходясь с остальными по некоторым тактическим вопросам. Выборы по Московской губернии показательны.

      Если прежде в борьбе против самодержавия за конституцию и правопорядок был естественен и допускался нами крен налево, то как же в борьбе с несравненно более жестоким деспотизмом большевиков не допустить крена направо? Но однобоких, как и горбатых, исправит, очевидно, только могила. Гибкость у них – лишь на одну сторону, а потому они, дробясь, и пребывают теперь в блестящей бездейственной изоляции, в положении оппозиции его величества большевизма. С самого начала угрозы большевизма, а потом на юге России и в эмиграции я стоял за широкое противобольшевистское единение, не смущаясь его естественной правизной.

      Всего кадетов в Учредительное собрание прошло человек двадцать. В нем мы были бы крайними правыми. От губерний, не от городов, кроме меня из к.-д. никто не прошел.

      Глава 4

      Вся власть Учредительному собранию! 1917—1918 годы

      (Петропавловская крепость)

      С благопожеланиями и с огромными надеждами на Учредительное собрание выехали мы 27 ноября[5] с Астровым, Шингаревым и Кокошкиным, тоже выбранными в Учредительное собрание, из Москвы в Петроград. Так как большевики начали уже проявлять полноту своей власти, то нам некоторые отсоветовали ехать, но мы не сочли возможным этого сделать, раз выбирались и были выбраны, как это мотивировал Шингарев в своем предсмертном дневнике. Некоторые же наши сочлены по партии, будучи тоже выбраны, предпочли даже уехать из Петрограда с чужими паспортами. Шингарев и Кокошкин остановились у графини СВ. Паниной на Сергиевской, а я в «Европейской», которая уже успела быстро опуститься. В передней всегда была толпа, в комнатах постоянно бывали обыски, как говорили для борьбы со спекуляцией. И мою комнату поверхностно обыскали.

      Весь день 27-го до глубокой ночи мы были у СВ. Паниной на заседании Центрального комитета К.-д. партии, обсуждая нашу тактику на завтрашнем открытии Учредительного собрания. Пришли туда только что освобожденные из Смольного арестованные несколько дней тому назад В.Д. Набоков и Н.Н. Авинов, работавший в правительственной комиссии по выборам в Учредительное собрание. Они рассказывали про грязь и заплеванность Смольного. Насколько помню, в декларации нашей в Учредительном собрании мы должны были требовать установления норм элементарной свободы, неприкосновенности личности и правового строя, грубо нарушаемых большевиками. На другой день мы, члены Учредительного собрания, условились прийти в 10 часов утра к СВ. Паниной, чтобы вместе СКАЧАТЬ