Доктор Х и его дети. Мария Ануфриева

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ за кстати нашедшуюся очередную жертву, пока не обнаружилось отягчающее любовь обстоятельство в виде необратимо больного сына. Месяц, который и без того был необходим Шнырькову, чтобы подействовали новые лекарства. Христофоров так и сказал ей, что планы насчет ближайшего будущего ее сына у них совпадают, но она не слышала: плакала и благодарила, благодарила и плакала и все просила понять ее, ведь ей всего тридцать и шансы еще есть.

      «Да никто и не сомневается, – устало думал он тогда, стараясь не слушать родительницу даже вполуха. – Пока человек жив, шансы у него всегда есть. Родить второго Шнырькова – уж точно». Но, конечно, и слушал, и успокаивал, и обещал.

      Отказывать плачущим мамашам он так и не научился, чем они неизменно пользовались, сменяя друг друга, а подчас и возвращаясь вновь, что только подтверждало правильность выданных на недолгое прощание с их детьми диагнозов, которые, словно ветви дерева, вели к общему стволу.

      «От осинки не родятся апельсинки», – написал бы он на этом стволе. Вырезал бы перочинным ножиком объяснение для осин, удивляющихся, почему из смеси хламидиоза и авитаминоза, неуточненной генетики бритого паренька из соседнего подъезда, поздно обнаруженной ранней беременности и непонятного слова «гипоксия» не родились благородные сочные плоды. От осин пускали побеги такие же хилые осины с ветвями-заболеваниями, в ряде случаев начинающимися с буквы F, согласно международной классификации болезней.

      В первый год службы, когда родительницы называли его «психиатор», он надеялся – шутят, но потом услышал «педиатор» и уже не в теории, а на практике уверовал, что не будь диагнозов взрослых – не было бы и многих детских.

      С осинами все понятно, но попадались ему и другие родительницы – березы, сосны и даже баобабы. Природа – та еще стерва, и породистым родителям она порой с убийственной ухмылкой выливала целый ковш дегтя в бочку медовой личной жизни, приправляя выпестованное социальное благополучие совершенно невероятным букетом сложенных в их долгожданных чадах «неудачных» генов.

      А у кого-то генетика была ни при чем. Просто не повезло, не сложилось, разладилось… Здоровье – штука тонкая. Душевное здоровье – тончайшая, колышущаяся паутинка на сквозняке житейских невзгод.

      За двадцать пять лет материнские лица с распухшими от слез носами, подмокшей тушью, спускавшейся черными ручейками на замшевые от пудры щеки, превратились для него в одну личину, подобную лубочной маске расписной матрешки, и ее непропорционально большая голова неизменно отзывалась гулким деревянным стуком, когда от нее отскакивали мячики звучных латинских фраз, которыми он так любил жонглировать.

      Он уже отложил пухлую карточку больничной летописи Шныря, когда раздался звонок местного телефона.

      – Что вы там Шнырькову почитать выписали? – недовольно пробасила в трубку Анна Аркадьевна. – Пока шел, все забыл. В Руслана из первой палаты пальцем тычет и ревет, того и гляди опять обоссытся.

* СКАЧАТЬ