В поисках грустного бэби. Василий П. Аксенов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ же ты тут живешь, Вова? Ведь ты же после эмиграции и в Париже, и в Иерусалиме, и в Лондоне, и в Берлине, и в Риме, где только не побывал.

      – Только в Нью-Йорке можно жить, – убежденно сказал критик антисанитарии. – Это как раз то самое место, куда я эмигрировал. Поездив по миру, я убедился, что жить можно только в Нью-Йорке… – После секундного молчания он добавил: —…Или в Москве… – После еще одной паузы: —…Но туда уже хода нет…

      Вова снимает огромный лофт [Лофт, пентхаус – чердачные помещения, постройки на крыше, переделанные под квартиры, студии. ] в доме с перекосившимся фасадом на одной из улиц Сохо. Он облюбовал эту улицу, прокопченную каким-то вековым пожаром, и дом, чудище коммерческой архитектуры конца девятнадцатого века, еще до того, как началась бурная мода на Сохо, и потому платит за свой лофт немного. Там у него стоит рояль рядом с газовой плитой и в двух минутах ходьбы от рояля разбито лежбище из надувных матрасов, над коим по стене с подтеками выведена надпись: «Укрощение строптивых».

      В Нью-Йорке осело немало советского артистического люда из новой эмиграции – и мастера, и подмастерья, и голоштанная богема. Образ жизни этих людей мало изменился в сравнении с Москвой или Питером, разве что не нужно с утра рыскать по городу в поисках пива. В прежнем стиле бытуют ночные кочевья из квартиры в квартиру, из мастерской в мастерскую, из подвала на чердак, который, правда, нынче именуется пентхаус.

      «Мы здесь иной раз и забываем, что переехали из Москвы, – признались нам как-то два молодых русских журналиста. – Знаете, то к Вовке едешь, то к Гришке, то к Аркадию, и девушки вокруг почти те же самые. Иной раз, правда, американцы оказываются в компании, но и в Москве ведь были американцы…»

      В Бруклине на Брайтон-бич образовалась большая русская колония «Малая Одесса», но артистический люд Москвы и Ленинграда предпочитает Манхаттан. Есть несколько очажков, вокруг которых происходит концентрация, – редакции двух газет, галерея Эдуарда Нахамкина, культурный центр в Сохо, кафе «Руслан» на Медисон, ресторан «Кавказский» на Третьей авеню… С последним произошла забавная этническая накладка. Вывесили вывеску «Caucasian» [В английском языке существует понятие «кавказская раса», т. е. белые. ] и долго не могли понять, чего от них хотят возмущенные негры и китайцы.

      Этническая пестрота Нью-Йорка в 1980 году меня поразила. То ли она усугубилась за пять лет, то ли в 1975-м в качестве советского визитера я ее просто не заметил. Может быть, это легче замечается, когда сам становишься этническим меньшинством.

      Лицо Америки в Нью-Йорке – отсутствие общего лица. Крах при любой попытке обобщения. Десятки престраннейших акцентов, самый недоступный – филиппинский. Бесчисленное число сногсшибательных имен совершенно непонятного происхождения вроде Джима Гангуззы и Ричарда Зиззы…

      Милейший мадагаскарец скромно рекомендуется: «Меня зовут Намелетронкуонтрантариса, но это, конечно, невозможно, поэтому называйте меня попросту мистер Дезире».

      Пожалуй, самая СКАЧАТЬ