Кровь-любовь. Современные поэты о любви. Александр Кабанов

Чтение книги онлайн.

      …Эрос Танатосу говорит: не ври,

      у меня еще полон колчан, и куда ни кинь —

      всякая цель, глянь – светится изнутри,

      а Танатос Эросу говорит: отдзынь!

      Эрос Танатосу говорит: старик,

      я вызываю тебя на честный бой,

      это ж будет смертельный номер, прикинь на миг…

      а Танатос Эросу говорит: с тобой?

      Ты чего, мелкий, снова с утра пьян?

      Эрос крылышками бяк-бяк – просто беда.

      А у Танатоса снова черный гремит карман,

      он достает и в трубку рычит: д-да…

      и поворачивается к Эросу спиной,

      и в его лопатке тут же, нежно-зла,

      в левой качаясь лопатке, уже больной,

      златоперая вспыхивает стрела.

      Погоди, побудь еще со мною,

      Время есть до темноты.

      Наиграй мне что-нибудь родное,

      Что-нибудь из вечной мерзлоты.

      Ласточки, полезные друг другу,

      Собирают вещи за окном.

      Беспризорная зарница – к югу

      В полной тишине махнет хвостом.

      Божья вольница. И в нетерпеньи

      Сумерки раскачивают дом.

      Здесь всегда темнеет постепенно,

      Здесь темнеет нехотя, с трудом.

      Пальцы колют меленькие иглы,

      Сметывают звука полотно.

      Некому увидеть наши игры.

      Посмотри, уже почти темно.

      Тьма идет. Но, может быть, из тени,

      Из гудящей тени шаровой

      Выглянет горящее растенье —

      Блеск последней вспышки.

      Даровой.

      Я так была верна тебе, мой друг,

      что просто искры сыпались из рук,

      воспламенялось все вокруг – верна

      до неприличия – огнеопасна.

      Кровь золотела в жилах, шла весна,

      и в черной луже плавал лист прекрасный.

      По-своему прекрасный черный лист.

      Прохожие оглядывались длинно,

      менты краснели, тормозил таксист,

      лишь воробьи чирикали невинно.

      И все благоприятели мои,

      все свистуны-красавцы-соловьи

      держали при себе свои вопросы,

      они вокруг роились, не дыша,

      без спичек поджигая папиросы.

      Но шла весна – навылет – как душа,

      и, как душа, взвилась и пролетела —

      легко-легко – ни смерти, ни огня,

      лишь папиросный дым вокруг меня.

      Ну что ж, душа, теперь – другое тело?