Омар Хайям. Гений, поэт, ученый. Гарольд Лэмб
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Омар Хайям. Гений, поэт, ученый - Гарольд Лэмб страница 2

Название: Омар Хайям. Гений, поэт, ученый

Автор: Гарольд Лэмб

Издательство:

Жанр: Биографии и Мемуары

Серия:

isbn: 5-9524-1942-9

isbn:

СКАЧАТЬ словами «Ин чарк-и-фалак…», я перевел следующим образом:

      Это Колесо Небес, которым мы поражены,

      Есть не что иное, как китайский фонарь,

      который все мы знаем,

      Солнце – свеча, Вселенная – тень,

      А мы возникшие из тени формы.

      Персидский язык труден для перевода. Первые две строфы заканчиваются глаголами, имеющими противоположные значения, первое – «нам не постичь совсем», второе – «нам хорошо знакомо». Омар, очевидно, подразумевал, что нас ставит в тупик, озадачивает Колесо Небес, как, очевидно, он именует звездный круг знаков зодиака, тогда как китайский, или обычный, фонарь мы воспринимаем с достаточной готовностью.

      Третья строфа понятна. Все переводчики соглашаются, что солнце – свет, или свеча, или лампа, в то время как земля или мир – тень. Но интересно, не означает ли персидское слово «алам» здесь Вселенную вместо Земли? Это – старое слово, означающее мир, но целый мир. Если Омар подразумевал Вселенную, он не мог использовать никакое другое слово.

      И конечно же никакой астроном не стал бы думать о Солнце как о свече в пределах нашей Земли. Пожалуй, даже просто образованному человеку не пришло бы это в голову. С другой стороны, восприятие Солнца как свечи безграничной Вселенной совершенно понятно всем.

      Последняя строфа наиболее интересна, именно она дает повод переводчикам по-разному переводить ее значение. Никола пишет, что, подобно теневым фигурам от китайского фонаря, мы остаемся в оцепенении, в то время как Уинфильд представляет их как «дрожащие формы», а Гарнер и Томсон оба придают заключительному глаголу более активное значение «в то время как смертные всего лишь бестелесные создания, фантомы, тень от которых мы видим запечатленной на века» и «мы подобны фигурам, которые вращаются в этом мертвом мире».

      Пожалуй, только Никола и Уинфильда я не стал бы критиковать за отход от персидского языка. Очевидно, что трудности перевода четверостишия испытал каждый, включая Фицджеральда. Но если допустить, что Омар думал о Земле как о вращающемся шаре, двигающемся в космическом пространстве и освещаемом Солнцем, в то время как мы цепляемся за поверхность Земли в своем невежестве, все, без сомнения, становится на свои места. Вспомните, что он использует китайский фонарь[5] для образного сравнения. А китайские фонари – не волшебные фонари, и при этом они не вращаются по кругу. И на них действительно изображены неодушевленные фигуры.

      Фицджеральд, в свойственной ему манере, предлагает мысль Омара как красивое изложение без дословного перевода.

      Мы не что иное, как перемещающиеся цепью

      Волшебные Тени – призраки,

      которые рождаются и умирают,

      Совершающие свой круг

      по Освещенному солнцем Фонарю,

      Который держит в руке в полночь Владелец театра.

Омар и исламские ортодоксы

      Тот факт, что Омар находился в конфликте с религиозным ортодоксальным исламом, не вызывает СКАЧАТЬ



<p>5</p>

Любопытно, что слово, использованное для обозначения фонаря, famous, как видно, взято из греческого, а не из персидского языка. (Примеч. авт.)