СКАЧАТЬ
смог показать Максимиану капусту, которую собственными руками посадил в Салоне, тот больше не стал бы уговаривать его отказаться от наслаждения счастьем ради погони за властью. В беседах с друзьями он часто признавал, что из всех искусств самое трудное – искусство царствовать, и обсуждал эту тему с некоторым раздражением, которое могло быть вызвано лишь его собственным опытом. «Как часто четырем или пяти советникам бывает выгодно объединиться и обмануть своего государя! – любил говорить Диоклетиан. – Он отгорожен от людей своим высоким саном, и поэтому правда от него скрыта; он может видеть только их глазами, он слышит только их ложные объяснения. Он ставит на важнейшие должности тех, кто порочен и слаб, а самых добродетельных и достойных подданных держит в немилости. Из-за таких позорных уловок, – добавлял Диоклетиан, – самые лучшие и самые мудрые правители оказываются беспомощными перед продажностью и испорченностью придворных». Для нас умение видеть подлинную цену величия и уверенность в бессмертной славе делают привлекательнее удовольствия жизни на покое, но римский император играл в мире слишком важную роль, чтобы к его наслаждению удобствами и безопасностью частной жизни не примешалось ни капли горечи. Диоклетиан не мог не знать о бедах, постигших империю после его отречения. Страх, печаль и недовольство иногда настигали его в его салонском уединении. Если не его любящее сердце, то по меньшей мере его гордость сильно страдала из-за несчастий, пережитых его женой и дочерью, а последние минуты Диоклетиана были омрачены несколькими унижениями, от которых Лициний и Константин могли бы избавить отца стольких императоров, который и их самих первый вывел на путь к вершине власти. До наших дней дошло сообщение, хотя и очень мало заслуживающее доверия, будто бы Диоклетиан благоразумно ускользнул от их власти, покончив жизнь самоубийством.
Перед тем как мы оставим жизнь и характер Диоклетиана, обратим внимание на те места, где он уединился в конце жизни. Салона, главный город его родной провинции Далмация, находилась на расстоянии примерно двухсот римских миль, считая по длине государственных дорог, от Аквилеи, где начиналась Италия, и примерно двухсот семидесяти – от Сирмиума, где обычно жили императоры во время своих приездов на иллирийскую границу. Салона, до сих пор сохранившая свое имя, теперь – жалкая деревушка, но еще в XVI веке остатки театра и лабиринт рухнувших арок и мраморных колонн свидетельствовали о ее былом великолепии. Примерно в шести или семи милях от этого города Диоклетиан построил великолепный дворец; по тому, какая огромная работа для этого потребовалась, мы можем судить о том, как долго он обдумывал свое будущее отречение от императорской власти. Для выбора этой местности, где имелось одновременно все для здоровья и роскоши, ему не нужно было привязанности к родному краю. «Земля там сухая и плодородная, воздух чист и полезен для здоровья, и, хотя в этом краю в летние месяцы очень жарко, он редко страдает от
СКАЧАТЬ