Измайловский парк. Ирина Лобановская

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ спросил: «И много тебе, наверное, детских слез приходилось видеть-слышать, когда накладывал белый гипс?» А он ответил: «Да, но не меньше и веселого смеха…»

      – Когда этот белый гипс снимал? – улыбнулся Виген.

      – Да, но только к тому моменту он уже редко бывает белый! Он уже обычно – на все цвета радуги! Дети на нем, как правило, малюют фломастерами вовсю.

      И Виген решился ехать – у него оставалось еще несколько свободных дней.

      Но в Москве Михаил, поселив приятеля у какой-то своей знакомой, предоставил ему гулять по городу в одиночестве. Айрапетову стало еще неуютнее и совсем одиноко. Вокруг шумела жизнь, к которой он не имел ни малейшего отношения, а Виген этого не переносил. Он бродил банальными истоптанными маршрутами всех приезжих и командированных, грустный и нахохленный. Торжественно-колонный вход бывшего цветаевского музея, Исторический – того самого, исконно кровавого цвета, пряничное здание Третьяковки… Там внизу ереванец нечаянно толкнул светловолосую худенькую девушку. Неловко извинился… И она вдруг улыбнулась ему крупнозубой белой улыбкой.

      Виген остановился:

      – А… вы не взялись бы познакомить меня с городом? Я никогда здесь не был, через три дня улетаю и вряд ли скоро приеду сюда опять.

      Девушка опять улыбнулась:

      – С удовольствием. Я совершенно свободна. Стася…

      – Как? – не понял Виген.

      – Стася, – повторила она. – Полностью Станислава. Мама ждала мальчика…

      Позже Виген понял, что эта мама вообще никого никогда не ждала, а три дня – не пять минут, хотя, согласно словам поэта, даже за пятиминутку можно сделать очень много.

      Они бродили по улицам с утра и допоздна. И Виген неожиданно прикипел к Москве, такой суетливой и безалаберной на первый взгляд.

      Стася недавно перенесла операцию на сердце, пока не работала, и Айрапетов сначала заботился о ней как медик, а потом… Потом уже все время думал, как и чем ей помочь, получая взамен эту необыкновенную улыбку, улыбку вознаграждения.

      Стася рано поняла безусловность истины, что глупо молчать лучше, чем глупо говорить. И молчала. Довольно часто. Вопросов не задавала – ее ничего не интересует. И отвечала на них только улыбкой. Непонятной, неясной, как она сама. И каждый поневоле думал: о чем она молчит? Люди нередко чувствовали неловкость в общении с ней. Некоторые считали, что опасны те, кто улыбается, еще не начав говорить. Другие думали, что тот, кому редко выпадает случай посмеяться, радуется всякой ерунде. А серьезных людей вообще раздражает обязанность любезно улыбаться.

      Ее жизненное кредо… Удачно она его выбрала или нет? Может, так жить спокойней? Она усердно вырабатывала в себе свое основное качество – уверенность в том, что мир должен, просто обязан вращаться вокруг нее. Улыбкой – отрешенной, безразличной, но приветливой – Стася словно игнорировала всех, всех отрицала. Но всех ли? И вообще, говорил ее отец, на свете есть лишь два сорта людей: одни дают, другие берут.

      Стася скорчила милую СКАЧАТЬ