Сердцеед, или Тысяча и одно наслаждение. Екатерина Гринева

Чтение книги онлайн.

      Беляков вышел, а я пристально осмотрела зал. Кафе напоминало нечто среднее между кавказской харчевней и русской избой. В углу стояла декоративная бочка пива. А над барной стойкой высились оленьи рога.

      Публика здесь собиралась соответствующая – не обремененная работой на износ и большими зарплатами. Маргинальные личности и люди без определенных занятий. Мой взгляд зацепился за одного мужика непрезентабельной внешности, распивающего кружку янтарно-густого пива в полном одиночестве. Я подошла ближе и предложила ему за пятьсот рублей покинуть заведение. Он поднял на меня большие глаза, задумался и назвал другую сумму – тысячу. Мы сторговались на семистах. Он залпом допил пиво и, взяв деньги, ушел, что-то бормоча про себя.

      Беляков появился на пороге через пару минут после того, как я уселась за стол, с наслаждением вытянув ноги.

      – Трупа поблизости нигде нет? – подозрительно спросил он, усаживаясь напротив.

      – Представь себе, нет.

      – А что ты сделала с товарищем, сидевшим за этим столом?

      – Отправила погулять. И он с радостью согласился.

      – Чудеса! – повертел головой Беляков. – Тебя бы к нам в отделение с несговорчивыми товарищами беседовать.

      – Мы будем мои достоинства обсуждать или еду заказывать? Я хочу салат и кофе.

      – Ну а я традиционного пивка и селедочки под шубой. Не возражаешь?

      Я развела руками:

      – Слово мужчины – закон.

      Между первой и второй кружками пива я рассказала Белякову о своей проблеме. В моем изложении она выглядела как поиски сбежавшего мужа от опостылевшей жены. Если бы не труп Ермолаевой, мой рассказ тянул бы на обычную сказку с плохим концом. По мере моего рассказа Беляков все больше и больше мрачнел и под конец стукнул кулаком по столу.

      – Рит! Ну я тебя не понимаю! Взрослая, умная баба, а полезла черт-те куда. Да еще сбежала из квартиры, где был труп.

      – А что я, по-твоему, должна была оставаться там?

      – Ладно, – помрачнел Беляков. – Замнем тему.