Взвод, приготовиться к атаке!.. Лейтенанты Великой Отечественной. 1941–1945. Сергей Михеенков

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      Ротный посмотрел на меня. В глазах, вижу, радость. Хотя человек он был сурового характера. Выслушал мой доклад о потерях, покачал головой и тут же отдал приказы: старшине – накормить нас, а мне указал на опушку, где виднелись бугорки окопов:

      – Вот ваши позиции, Крутицын.

      Я тут же ему:

      – Товарищ капитан, распорядитесь «сорокапятку» с нами оставить.

      Он:

      – К сожалению, артиллерией я не распоряжаюсь. Но майору Бойченко доложу. Как раз иду на его командный пункт.

      Я уже рассказал ротному и о действиях лейтенанта Полозова, и о том, что мы с артиллеристами уже сработались.

      Не успели мы занять окопы, бежит артиллерист из расчета лейтенанта Полозова:

      – Товарищ лейтенант, вас комполка к себе вызывает!

      Майор Бойченко встретил меня с улыбкой. Но улыбка так себе, сдержанная. Объявил благодарность. Гляжу, в землянке, кроме офицеров оперативного отдела, несколько незнакомых командиров и среди них артиллерист лейтенант Полозов.

      – Твой взвод, – говорит мне, но говорит так, что не только ко мне обращается, а ко всем присутствующим, – дорогу оседлывает. Проселок. Но все возможно. Могут и по нему попереть. Так что назначаю тебе усиление. – И посмотрел на лейтенанта Полозова.

      Майор Бойченко никогда не называл взводных на «вы». Да и ротных тоже. Тыкал всем, кто ниже его по званию и по должности. Такой уж был человек. Командир полка полковник Головатов такого себе не позволял. Даже к бойцам и сержантам обращался только на «вы». И от нас этого же требовал. Но полковник Головатов убит, и полком, а точнее, тем, что от него осталось, командует наш комбат майор Бойченко и свою угрозу отдать меня под трибунал пока не отменил.

      Вышел я из штабной землянки и успокоил себя такими мыслями: ладно, радоваться особо нечему, но, слава богу, пока не арестован, при портупее и револьвере, да еще и усиление получил. Значит, ротный за меня слово замолвил. И не простое слово, а то, что на меня, как на командира, надеяться можно, что в бою не подведу и что народ у меня во взводе боевой и службу знает.

      Немцев мы у станции не дождались. Побоялись они в другой раз на рожон лезть. Обошли. Потом это случалось часто. Вроде закрепимся на новом рубеже, отроем окопы или готовые займем, подправим их под свои обстоятельства и нужды, людей и оружие подготовим, чтобы удержаться, не пустить противника дальше на восток, а смотришь, танки их рыкают уже за спиной.

      Но возле станции нас все-таки атаковали. Но не оттуда, откуда мы ждали. Утром налетели «лаптежники». Начали нас утюжить. Окоп, конечно, спасает и от бомбежки. Но если бомба падает рядом, да еще тяжелая, не меньше «сотки», то человека просто выбрасывает из окопа. Или контузит так, что неделю потом слюни текут, как говорили бойцы. С легкой контузией жить можно. После той бомбежки у меня несколько дней во рту горечь стояла. Я и сплевывал, и рот полоскал – нет, не помогает. Потом мне фельдшер подсказал: СКАЧАТЬ