Адмирал Колчак и суд истории. Сергей Владимирович Дроков

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ на всей дальнейшей историографии, которая подстроилась под эти три строчки, сфокусировав внимание на том, как Колчак якобы лично «порол уезды», «мучил тысячи лучших товарищей», «распродавал куски Сибири империалистам», «жег», «грабил» и «вешал».

      Но даже при такой однобокости не выявились ответы на вопросы: что же помогло «собственным войскам» адмирала «поднять его на штыки» и почему «окончательное завоевание Октябрьской революции на территории Сибири» связывалось с взятием Красной армией всего лишь одного из ее городов? В связи с последним – не имел ли Иркутск гораздо более важного значения, чем просто город, где расстреляли Колчака?

      Следовательно, при формировании новой концепции Гражданской войны в Сибири сборники документов, опубликованные Центрархивом и истпартовскими журналами, воспоминания активных участников борьбы с «колчаковщиной» должны бесспорно засчитываться в актив, но только в качестве выразителей позиции одной из сторон и с обязательной существенной поправкой в контексте проблематики.

      Выявить инициативное начало для поправки особого труда не составляет. Сами историки 1920—1980-х годов наименовали его «демократической контрреволюцией» и, желая подчеркнуть его малозначительность по сравнению с серьезными проблемами (большевистское подполье, рабочее, крестьянское и партизанское движения), определили как «сюжет».

      Источниковая база в изучении «демократической контрреволюции» в Сибири традиционно основывалась на попавших в поле зрения исследователей типографских изданиях узаконений и распоряжений Западно-Сибирского комиссариата, Временного Сибирского и Омского правительств, декларациях и стенограммах съездов общественных и небольшевистских партийных организаций, газетах: эсеровских, меньшевистских, земских, кадетских, монархических и официальных, мемуарах представителей небольшевистских партий, «белого» и иностранного офицерства.

      Результат анализа данных источников имел прежде, как правило, ярко выраженную партийно-публицистическую и популяризаторскую окраску, подменившую собой конкретно-исторический ход событий абстрактно-умозрительными схемами и положениями.

      Даже в оценке классовой сущности «сибирской специфики» историки пришли к полярным выводам. «Там, где пролетариат был слаб, как, например, в Сибири и Поволжье, – писал Е.М. Ярославский[18], – эсерам и кадетам удалось их (крестьян. – С. Д.) обмануть призраком Учредительного собрания, как раз там контрреволюции имели свои первые значительные успехи. Руководящую роль в пролетарской революции играл город, деревня шла за городом, пролетариат повел крестьянство»[19].

      В отличие от члена редколлегии «Правды» другой непосредственный участник событий в Сибири, Е.Е. Колосов[20], относил «спорадические и судорожные» «городские движения» за период 1918–1919 гг. на счет «провоцировавших» их «агентов СКАЧАТЬ