Эпоха викингов. Мир богов и мир людей в мифах северных германцев. Вильгельм Грёнбек

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ этого слова, человек, который может позволить себе накормить своих друзей до отвала, но закрывает дверь своего дома перед человеком вне закона, нидингом, в данном случае – «недостойным сидеть за одним столом с честными людьми».

      Если король щедр – люди превозносят его за великодушие, он, не скупясь, одаривает золотом приближенных, и они ликуют, восклицая, какой великолепный у них король, никогда еще не было такого короля! Но горе тому правителю, который не отличается щедростью. От него все отворачиваются, и это один из признаков того, что конец его близок. В словах автора «Беовульфа» – «сохранителя преданий» – о кончине Херемода слышим грозное предупреждение: «…И покинул мир, вождь неправедный, / в одиночестве; и хотя Творец одарил его всемогуществом / и возвысил его над народами, / все равно в душе жаждал он кроволития, / и не кольцами данов радовал, / но безрадостные длил усобицы…»[24]

      Эти варвары, как мы уже видели, восхищались всем необычным, их приводили в восторг безудержная щедрость (orlaeti), мужественность (karlmennska), доблесть (hreysti) и бесстрашие – от всякого широкого жеста или проявления отваги похвалы сотрясали в воздух. Но сам их торг нас удручает. Они восхваляют короля, словно танцора с мечами, поскольку чем более диким и совершенным становится его танец, тем ближе он подходит к смерти; достаточно одной ошибки, чтобы он оказался на земле, окруженный презрением и насмешками. Сквозь все поэмы и саги доносятся до нас похвалы презрению их героев к смерти. Но тот, кто хорошо понимает дух этих поэм, знает, чем могут смениться эти похвалы, и инстинктивно чувствует, каким был бы приговор, если бы герой не смеялся над страхом смерти.

      Создатель «Гренландской Песни об Атли» (Atlakvida in groenlenzka), описывая, как у Хёгни вырезали сердце, уменьшает презрение героя к смерти, позволив его палачам сначала продемонстрировать его брату окровавленное сердце раба Хёгни, заявив, что это сердце его брата; но потом Гуннар сказал: «Тут лежит сердце / трусливого Хьялли, / это не сердце / смелого Хёгни, – / даже на блюде / лежа, дрожит оно, – / у Хьялли в груди дрожало сильнее». Когда Гуннару подали другое сердце, он заявил: «Тут лежит сердце смелого Хёгни, это не сердце трусливого Хьялли, оно не дрожит, лежа на блюде, как не дрожало и прежде, в груди его!»[25] Современного читателя поначалу трогает пронзительность этой сцены, но, перечтя ее, он чувствует, что его восхищение уступает место удивлению от того, каким странным способом автор подчеркивает смелость героя, сравнивая ее с презренным ужасом раба! Таковы были старинные способы оценки достоинств мужчин и их мужских качеств.

      Для человека, рожденного царствовать, планка устанавливалась очень высоко. Его честь заключалась в том, чтобы иметь в своем распоряжении столько же людей, сколько было у его отца, или даже больше; чтобы люди называли его величайшим, храбрейшим, самым умным, самым щедрым, в пределах горизонта, который очерчивал сферу влияния его семьи. И сразу же за пределами чести стояло бесчестье, что СКАЧАТЬ